Архив метки: Школа Ромашина

ЧТО ТАКОЕ ОФСЕТ И ДРУГИЕ СЕКРЕТЫ ПОЛИШИНЕЛЯ

Добавить комментарий

Люблю типографию, люблю со студенческих лет, люблю её запах, грохот печатных машин, сами машины – безумно сложные, на мой дизайнерский взгляд и прекрасные в своей функциональной непостижимости. Большинство из нас, видевших работу цветного струйного или лазерного принтера, думают, что в типографии все то же самое, и офсет тот же «принтер», только побольше, и сильно удивляются что результат, который они видят на принтерном распечатке,  выглядит иначе, нежели напечатанный офсетным способом.

Я уже пару раз употребил слово «офсет», и подумал, что, скорее всего, не всем оно на 100% понятно и надо остановиться и рассказать поподробнее. Если вы дизайнер, вы рано или поздно всё равно пересечётесь с типографией, если вы маркетолог, или рекламщик – скорее всего и вас эта чаша не минет. Если вы студент дизайнерского вуза, и вам предстоит изучать «основы полиграфического производства» – это статья – компактное изложение того, чем будут мучать ваш мозг года 2-3, то, что называется – «Война и мир» за 20 минут. Итак:

Офсет – это способ печати, или – способ перенесения краски с печатающей поверхности на бумагу. Физика перенесения краски офсетным способом отличается от бухгалтерского штемпеля только тем, что бухгалтер, макнув печать в штемпельную подушку, сразу прикладывает её к бумаге, а в случае с офсетом, печать ни сразу прикладывается к бумаге, а сначала – к вращающемуся цилиндру, и только затем – с цилиндра на бумагу.

Печатный станок Гутенберга

Печатный станок Гутенберга

Суть печатного процесса не меняется с момента её изобретения Иоганном Гутенберг в середине XV века, потому, что печать в первую очередь это – копирование. А где есть копирование, там, соответственно, есть печатающая поверхность, или «матрица», с которой спечатывают изображение.

Первые матрицы были цельными, как тульский пряник и вырезались из твёрдых пород дерева сразу в формат печатного листа. Позднее, пришла идея собирать матрицу, как мозаику из отдельных букв, дерево заменили на метал и началась история высокой печати. Высокой печать называется так потому, что печатающий элемент выступает над поверхностью, как в ситуации с упомянутым выше штемпелем. Посмотрите, как работал так называемый “Пресс Гутенберга”. Это было первое европейское приспособление для высокой печати.

Изобретателями собственно офсетной печати считаются два американца Рабл и Херманн которые в 1904 году применили печать не напрямую с печатающей формы, а через промежуточный цилиндр. Однажды Рабл пропустил момент подачи листа бумаги и краска с формы отпечаталась на резиновом цилиндре. Пропустив через цилиндр ещё лист бумаги, скорее всего, чтобы очистить его от краски, Рабл неожиданно получил отпечаток, который был хоть и негативным, но более качественным, по сравнению с листами напечатанными напрямую. Так в печать пришел промежуточный офсетный цилиндр.

Старинный офсет

Первая офсетная машина Рабла и Херманна

Но промежуточный цилиндр – это не главное. Главное в офсете – это принципиально новый способ генезиса цвета. Самые тонкие и нежные цветовые оттенки в полиграфии моделируются всего тремя дико яркими, как в наборе красок для дошколят цветами – синим, желтым и красным, плюс четвёртая краска – чёрная.

Эта цветовая модель называется CMYK, и означает: C (cyan), M (magenta), Y (yellow), K (key color (black)). Краски смешиваются на бумаге посредствам растрирования, передавая всё многообразие цветов окружающего нас мира. Чтобы осуществить печать, необходимо на каждую из четырёх красок сделать печатную форму. Формы устанавливают в секции офсетной машины последовательно и так же последовательно печатаются цвета.

rgb_cmykФизика цвета в офсетной печати отличается от способа синтезирования цвета на экране монитора. На мониторе изображение синтезируется тремя цветами, по сути тремя цветными микроскопическими лампочками— красной, зелёной и синей. Эта цветовая модель называется RGB (red, green, blue). Цветной принтер так же работает и воспроизводит цветную моделью RGB. Именно в наличие двух принципиально различных способов синтезирования цвета и кроется секрет, почему на принтерной распечатке мы видим одно, а на офсетной печати немного, а иногда – и сильно другое. Цель предпечатной подготовки, или пре-преса и состоит, по большому счёту в преодолении различий между двумя цветовыми моделями и нивелировании этих различий, чтобы то, что мы видим на экране и на принтерной распечатке, было не отличным от того, что мы увидим на пахнущем краской листе из под печатного станка. Кстати, различия между эскизом, напечатанном на принтере и полиграфическим отпечатком, часто бывает причиной конфликта между дизайнером и заказчиком. И крайним в нем часто оказывается именно дизайнер, по сути, являющийся посредником. Как человек, участвовавший в десятках подобных конфликтах и вышедший из них без летальных потерь, дам совет – делайте цветопробу, делайте её в той типографии, где печатаетесь, подписывайте цветопробу у заказчика. Если типография отказывается сделать цветопробу – уходите из неё, не прощаясь.

офсет ofset

Процесс финальной подготовки макета для печати происходит в типографии без участия дизайнера. Дизайнер должен сдать макет в формате, который типография обговаривает в своих технических требованиях. Если типография принимает макет без замечаний – он отправляется в печать. Если типография усмотрела «косяки» – дизайнер переделывает макет. Когда много лет назад я только начинал знакомиться с офсетом, мне приходилось переделывать макет до 3 -4 раз, это дико бесило. С опытом «косяков» становилось меньше. И настал момент, когда мне позвонили из типографии и сказали, что в 120 страничном макете они не нашли ни одного косяка. Я, честно говоря, подумал, что типографские меня просто разыгрывают.

приводные метки 2 ofsetИтак, печать начинается. Начинается она с приладки. Приладка – это тонкая настройка печатной машины, имеющая целью совместить приводные метки – крестики на полях печатного листа. Если метки не совместились – изображение теряет чёткость, становится мутным. В среднем процесс приладки потребует 300–500 листов. Такой большой расход бумаги на приладку объясняет, почему типография отказывается браться за тиражи менее 1000 экземпляров.

приводные метки

Приводные метки

Вот как это выглядит в жизни. На картинке В цвета вообще не сведены, мы видим, что желтая краска еще не на месте,  на микрон сдвинута малиновая плашка –  это означает, что при такой настройке на печати будет брак.

Меток и приводных шкал существует великое множество, и вы их часто можете встретить за пределами типографии, например на Тетрапаке из под молока. Рассмотрите упаковку внимательно…

Итого — мы сделали спуски полос, вывели 4 пленки, сделали с плёнок 4 печатные формы, установили формы в машину, залили краску, раскатали ее, свели изображения по меткам и приготовились запустить тираж…  Если все подготовительные работы сделаны профессионально, то после приладки – только успевай краску подливать в машину. Если тираж средний, в пределах 10 000 экземпляров, всё начнётся и кончится за полчаса. Я первый раз был весьма обескуражен, когда на моих глазах был отпечатан 15-ти тысячный тираж журнала. Вернее даже не на глазах, пока мы сидели с хозяином типографии в его кабинете, пили кофе и ржали, пришёл начальник смены и сказал, что журнал напечатан и можно пойти посмотреть. 30 минут и полторы тонны красоты лежало на палете рядом с Гейдельбергом и сладко попахивали свежей краской.

Важно понимать, что офсет – это в первую очередь скорость печати и большой тираж. Высокая стоимость производства форм, расходы на краску и бумагу, на приладку «размазывается» по тиражу и в пересчете на единицу становится незаметной. Экономия начинается с тысячных тиражей. Если ваш тираж 500 экземпляров – отправляйтесь на цифровой офсет, или принтер.

Что еще важно знать про офсетное производство, это то, что офсет – это конвейер. Типографии чётко планируют время под тиражи, формируя «очередь на печать», так что если вдруг что–то пошло не так: в последний момент нашли ошибку, или вам захотелось что то изменить в макете, то все — вы выпадаете из очереди. Никто не будет держать машину порожней и ждать, пока вы решите свои проблемы. Именно в таких ситуациях часто случаются конфликты, потому что заказчик не понимая производственных особенностей, не может понять, почему типография ставит вопрос так, что «если через час не будет макета, то отпечатанный тираж вы получите через 3 дня, а то и через неделю…

ofset

О самих офсетных машинах. Они отличаются количеством секций – красочностью. Наиболее часто встречающиеся – 1, 2-х и 4-х красочные. Реже – 5 красочные машины. Вы спросите, а зачем 5 красок, если мы печатаем четырьмя? А вдруг у вас возникнет фантазия поверх полноцвета, что ни будь напечатать металлической краской, или какой ни будь флуоресцентной. Мало ли? А тут – упс, вот она красавица – пяти красочная машина к вашим услугам. Кроме того, пятая красочная секция еще и покрывает напечатанное лаком. Чем больше секций у машины, и чем она тяжелее и больше – тем она дороже. Лидерами офсетного машиностроения являются немцы и японцы. Стараются не отставать от них корейцы.

На вершине эволюционной цепочки офсетных машин располагаются ролевые машины. Это машины, способные печатать на рулонной бумаге на невероятной скорости. На таких машинах печатается большинство глянцевых федеральных журналов и цветных газет. За счёт высоких скоростей и других технических усовершенствований, ролевая печать очень качественная, а отпечаток имеет характерный глянцевый лоск, минус в том, что с вами не будут разговаривать в такой типографии, если ваш тираж меньше 30 000 тысяч экземпляров.

Офсет был изобретён сто лет назад, но инженерная мысль не стои­т на месте. Например, всё шире применяется технологии CtP (Computer to Plate). Осбенность этой технологии в получении готовых печатных форм без промежуточных фотонаборных операций, что является несомненным преимуществом. Кроме этого, технология CtP позволяет добиться лучшего совмещения при печати, повышая чёткость полиграфической картинки. Но назвать CtP технологическим прорывом – было бы преувеличением, просто очередное «улучшение» с неминуемым удорожанием конечного продукта.

ЦифраТеперь несколько слов о цифровой печати. У «Цифры» есть свои преимущества – в первую очередь это оперативность и возможность печатать особо малые тиражи. Эти возможности обусловлены технологией, она отлична от офсета. «Цифре» не нужна печатная форма. Изображение формируется на фото барабане, на него налипает тонер, и, с помощью ленты, переносится на бумагу, после чего, проходя через печку, тонер запекается. Полиграфические принтеры отличаются от обычных офисных, разве что своими размерами и ценой.

Почему я вообще начал говорить о «цифре», рассказывая об офсете? Дело в том, что цифровая технология дает нам два серьёзных преимущества относительно офсетной печати — количество копий может быть любым, начиная от одного, и то, что цена комплекта одинаковых отпечатков такая же, как и у комплекта отпечатков с разных файлов, иными словами, напечатанные 100 разных картинок и 100 одинаковых по цене не отличаться не будут. Напрягает однако то, что увеличение тиража в цифровой печати не дает снижения цены , как в случае с офсетом. Однозначно, мелкие тиражи выгодно печатать на цифре, но при увеличении тиража, может возникнуть пограничный ценовой эффект, когда — что офсет, что цифра – цена одинаковая, обычно неприятно высокая. В таком случае нужно тираж либо уменьшать, либо увеличивать, взвешивая цену одного изделия. В таких ситуациях выбора, я обычно выбираю офсет, он хоть и дорог, но он и выглядит дороже.

На рынке печати имеется и компромиссное предложение, которое как раз призвано устранить описанный пограничный ценовой эффект — это цифровой офсет. Лучшими представителя цифрового офсета считаются машины Indigo фирмы HP. В чем же их преимущество? В цифровом офсете тоже используются печатные формы, но, в отличие от классического офсета, они не металлические и не выводятся отдельно. Они резиновые и рисунок на них формируется под действием электричества внутри самой печатной машины. Занятно, но при печати цифровым офсетом используются жидкие краски. Таким образом, можно напечатать небольшой тираж и по виду он будет не отличим от офсета.

HP indigo 30000 ofset

HP indigo 30000

Крутизна ещё и в том, что Indigo машины многокрасочные. Можно сделать до 7 цветовых прогонов за раз. Это выгодно тем, что на небольшом тираже можно поэкспериментировать и с лаком и с белилами и со всем, что в голову пришло, если это допустимо инструкцией по эксплуатации Indigo. Минус этой печати состоит в том, что машины типа Indigo в большинстве, способны печатать форматы не более 450×320 мм. Редкая цифровая машина может печатать А2. А вот классический офсет — наоборот — он напечатает и А2 и А1 и даже А0. Т.е. если у вас плакат – вам однозначно на офсет.

На описанных мной печатных технологиях не заканчивается всё их многообразие. Существует трафаретная печать (кстати, очень мною ценимая), тампопечать и целый ряд других. Но мне тем не менее хочется удержаться в рамках озвученной темы «офсет» и «не растекаться мыслью по древу».

Надеюсь, что моя статья помогла вам немного разобраться в том, как устроен рынок полиграфических услуг и как формируется цена на них. Чем вы лучше осведомлены в этой теме, тем правильнее будет выбор технологии печати и тем лучше финальный результат и тем меньше поводов для конфликтов и нервотрёпки. Печатайте разумное, доброе, вечное…

О Серове Сергее Ивановиче

Добавить комментарий

Вот неожиданно обнаружился на Youtube фильм, сделанный студентом ВГИКа более 10 лет назад. Фильм о Серове – замечательном педагоге. Сразу оговорюсь, что Серовские заслуги перед дизайном не описываются одной только педагогикой.

Помимо того, что он является создателем культового учебного заведения – Высшей Академической школы графического дизайна (ВАШГД), он – издатель, один из первых в новой России издавший журнал о  дизайне, он отец-учредитель и президент единственного полноценного с точки зрения  международности фестиваля – международной Московской биеннале плаката “Золотая пчела”, он организатор массы профессиональных и образовательных ивентов. Он открыл для России и Загмайстера, и Девида Карсона, Ле Кернека и Фукуду, а для Запада – Петю Банкова, Андрея Логвина, Чайку и многих других. Одним словом: “человек и пароход”, по меткому выражению Маяковского.

А для меня Серов – друг и учитель. Я учился в Харькове, Серов – жил и работал в Москве, но жизнь нас постоянно и удивительным образом сталкивала. Началось всё с того, что он, первый раз приехав в Харьков по приглашению декана Худпрома, неожиданно для самого себя и меня выступил рецензентом на защите моего дипломного проекта, было это в 1990 году. Просто так совпало… Это была наша первая встреча. Вторая и столь же неожиданная произошла несколько лет спустя, на учредительной конференции Союза Дизайнеров России, где я был делегатом от Нижнего, Серов – от Москвы.

Будучи уже доцентом Нижегородской строительной Академии, я ездил в Москву на Серовские лекции в его ВАШГД. Признаюсь, что нынешняя программа моей онлайн школы имеет целый ряд заимствований и компиляций из серовской  “проектной концептуалистики”, исходя из этого, я считаю его не только другом, но и учителем. Хочу пожелать  Сергею Ивановичу – миллион благодарных учеников, а русскому дизайну – побольше Серовых.

Всем творческих успехов и делайте дизайн.

ЧТО ОЗНАЧАЕТ СИМВОЛ ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ?

Добавить комментарий

Всем нам известен символ французской монархии — fleur de lys; «цветок лилии», или бурбонская лилия. Наряду с крестом, орлом и львом, лилия является наверное самым распространенным и узнаваемым знаковым изображением, используемым до сих пор. Однако, некоторые исследователи утверждают, что изначально это была не лилия, а жаба, которая уселась на щит предводителя франков Хлодвига (V век) перед битвой при Толбиаке. Хлодвиг счел это добрым предзнаменованием и поместил жабу на свой герб.
Впоследствии, к X-XI веку, сюжет с жабой исчезает и появляется новый, более фантазийный: король Хлодвиг, насытившись дикостью и язычеством и обратившись в христианство, повстречал ангела, который дал ему золотую лилию как знак очищения.
Лично мне история про жабу кажется более симпатичной.

Читайте о том, кто был дизайнером американского флага.

Узнать, почему на флаге Евросоюза 12 звёзд, можно пройдя по этой ссылке:  http://wp.me/p5JGGu-E1

Том Парвис. Первый дизайнер Великобритании.

Добавить комментарий

Том Парвис (Tom Purvis) – 1894 -1959, великий английский плакатист, художник, практически не известный  российскому дизайнерскому сообществу.

Он родился в Бристоле, в последствии учился в школе искусств Camberwell . Работал в течение шести лет в рекламной фирме Mather & Krouter, прежде чем стать внештатным дизайнером, то, что сейчас называется – фриленсером.

Tom PurvisОн разработал уникальную стилистику, основанную на двухмерности плакатного пространства, где главным средством художественной выразительности являются яркие цветовые пятна. Он освободил британский плакат от мелких, суетных деталей, утвердив, в первою очередь, приоритет композиционного и колористического строя плакатного листа. Том Парвис финализировал процесс формирования пластического языка коммерческой рекламы первой половины XX века.

Наиболее яркими в его творческом наследии являются  плакаты с рекламой курортов восточного побережья

Tom Purvis5 sspl_10170677_1927 shell-purvis-1928 CRI_142867 bridlington 19Великобритании, над ними мастер работал более 20 лет, с 1923 по 1940 годы.  На них изображаются различные способы проведения курортного досуга: детские игры, плавание, флирт. Теплая цветовая гамма придает этой серии плакатов почти средиземноморскую атмосферу. Целью рекламной кампании было привлечь туристов, убедив их в том,  что восточное побережье является самой сухой и солнечной частью Англии.

Том Парвис, начиная с 1932, также работал  над плакатами для Британской промышленной ярмарки. С начала 30-х годов участвовал в создании первого профсоюза промышленных художников, который ставил целью оказание давления на промышленность с целью повышения стандартов обучения для графических дизайнеров и гарантий предоставления рабочих мест для них. Это стало прообразом международной организации Союза дизайнеров. В 1936 году он первым в истории получил звание Королевского промышленного дизайнера, чем утвердил новую профессию в профессиональном реестре Великобритании.

После войны Том Первис закончил карьеру плакатиста для того чтобы посвятить себя живописи, преимущественно религиозной тематики.

Tom Purvis 1925ÔBe EarlyÕ, LNER poster, 1923-1947.

Ещё читать на тему классического рекламного плаката в моём блоге: “Триумф воли” Людвига Хольвайна

ВЕСЬ ЭТОТ ДЖАЗ. Сергей Серов

Добавить комментарий

НИКЛАУС ТРОКСЛЕР – ОДНО ИЗ САМЫХ ЗВОНКИХ ИМЕН В МИРОВОМ ГРАФИЧЕСКОМ ДИЗАЙНЕ. БОЛЕЕ СОРОКА ЛЕТ ОН ДЕЛАЕТ ПЛАКАТЫ ДЛЯ ДЖАЗОВЫХ КОНЦЕРТОВ, ДЕМОНСТРИРУЯ НЕИСЧЕРПАЕМЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ВИЗУАЛЬНОЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ

Первые плакаты появились на свет в 1966 году, когда, будучи еще студентом Высшей художественной школы в Люцерне, Никлаус Трокслер начал организовывать джазовые концерты и делать к ним афиши. В 1975 году он учредил в своем родном Виллизау, крошечном городке в самом центре Швейцарии, ежегодный джазовый фестиваль «Jazz in Willisau», ставший заметным международным событием. Разумеется, все плакаты к фестивалю и отдельным номерам его программы делаются самим Трокслером. В результате девять монографий о его творчестве не смогли вместить всех его работ. А в коллекции его профессиональных наград оказались Гран-при и золотые медали всех главных международных дизайнерских турниров. Трижды Трокслер становился лауреатом Московской международной биеннале графического дизайна «Золотая пчела». Дважды был членом жюри нашей биеннале.

troxler Alas No Axis def.-4-f serov_troxler_6 serov_troxler_15 serov_troxler_16

Конечно, как всякий дизайнер-график, он делает фирменные стили, разрабатывает упаковку, оформляет книги… Тематика его работ не ограничивается джазом, дизайнера интересуют и другие предметы. Но джаз – на первом месте. Более сорока лет, без перерыва, нон-стоп, Трокслер создает один за другим все новые и новые джазовые плакаты. Уникальная творческая биография. Потрясающая цельность натуры.

Но самое удивительное состоит в том, что, сохраняя преданность идее и верность самому себе, Трокслер постоянно меняется, выражая в своих плакатах меняющееся время так, как мало кому это удается. По его бесконечной, растянувшейся на годы и десятилетия серии можно изучать историю современного графического дизайна.

Да, все его джазовые плакаты можно считать единой серией. Я именно так и сделал, когда мне довелось вместе с Загмайстером, Кейто, Фукудой и другими кураторами принять участие в создании альбома «Area.10 Curators, 100 Designers, 10 Design Classics» лондонского издательства «Phaidon». Тогда каждый из кураторов должен был номинировать десять молодых дизайнеров, и, кроме того, назвать одно произведение графического дизайна, которое является для него абсолютной точкой отсчета. Сигео Фукуда выдвинул работу Раймонда Савиньяка, Кен Кейто – Херба Любалина…Я же назвал классикой джазовые плакаты Никлауса Трокслера – как одно серийное произведение, и издательство согласилось с этим.

serov_troxler_19 serov_troxler_23

Каждая новая работа Трокслера свежа и актуальна. Но творческий почерк, рука мастера узнаются с полувзгляда. Он работает с фундаментальной основой визуального языка ХХ века. Он влюблен в простую графику, в эти точки, штрихи, тонкие линии, каллиграфические кляксы, чистые цвета. Всю свою жизнь только это: точка, точка, два крючочка. Четыре с половиной десятилетия визуального исследования возможностей элементарной геометрии, типографики, колористики.

Его изобразительность абсолютно минималистична, она часто балансирует на таинственном краешке узнавания-неузнавания, на тонкой грани, отделяющей фигуративность от абстракции. Он практически не использует фотографии. Композиции его плакатов не стремятся уйти от плоскости.

serov_troxler_42

В 2011 году в рамках фестиваля «ЕниJazz» я организовывал выставку «Джазовые плакаты Никлауса Трокслера» в Красноярске. В Большом концертном зале краевой филармонии плакаты положили прямо на пол, прикрыв их тонкими листами прозрачного пластика. Владимир Фаворский ввел в теорию композиции понятие «двигательной поверхности», отличая ее от «зрительной поверхности» изобразительного искусства, стремящегося к созданию иллюзорной перспективы. Танцы, дискотеки, происходившие в зале во время джазового фестиваля, как нельзя лучше подчеркивали тот факт, что плоскость плакатного листа является не изобразительной, а выразительной, двигательной по своей природе. Застывшей музыкой. Впрочем, почему застывшей? Живой!

При этом во всех его плакатах – точные, функциональные решения. Образность, всегда попадающая в цель. Но можно ли говорить о джазе на языке минимализма? Парадоксальным образом Трокслеру это удается. И минимализм его не бывает скучным. Что еще, казалось бы, можно сделать с линией? Однако его виртуозная изобретательность не знает пределов.

Разумеется, в нем живет наследие великой швейцарской школы графики. В ранних работах проявляется еще и остроумная метафоричность польской школы плаката. Но и там в текстовых блоках – швейцарский абзац и флаговый набор, модульная сетка и четкое ранжирование информации.

22984 F4 troxler kako-jazz.indd serov_troxler_38

Однако строгие рамки швейцарской школы чем дальше, тем больше выступают в плакатах Трокслера лишь в качестве внутренней скрепы, «группы поддержки», своего рода кордебалета. А на авансцене, в главных ролях – непредсказуемость импровизации и сочная, экспрессивная фактура, дающая почти тактильное ощущение самоценного времени и радости жизни.

Многослойная фактура и постмодернистская артикуляция фона – качества, казалось бы, противоположные дизайнерским канонам – со временем органично вошли в его работы. «Как это возможно?» – спрашивал я Трокслера о сплаве модернизма и постмодернизма в его плакатах. «Не знаю, – отвечал маэстро. – Я опираюсь больше на интуицию и спонтанность, чем на логику».

В основе его пластических решений с самого начала часто лежала игра фигуры и фона, формы и контрформы. Из пустоты белого фона возникают силуэты музыкантов, складываются буквы… Может быть, поэтому постмодернистские визуальные игры и многоакцентные ковровые композиции сразу оказались ему близки и понятны.

serov_troxler_34 Joe McPhee.vekt wadada1.vhw-g.umgekehrt.klein

На примере плакатов Трокслера хорошо видно, как меняется в наше время взаимосвязь «картинки» и текста. Прежде они или взаимодействовали на равных, или одно доминировало над другим, но в любом случае в отношениях не было никакой неопределенности, их можно было назвать партнерскими. Сегодня отношения становятся такими сложными, зыбкими, неоднозначными, что сразу и не разберешь, где «картинка», где текст. Теперь это своего рода сплав, бурный поток. И нередко – извергающий огонь. «Огнедышащая лава любви». Любви к профессии, к жизни, к музыке.

Трудно требовать от типографики в таком случае эргономической удобочитаемости. Но Трокслера легко примиряет с этой проблемой музыкальный опыт. «Иногда плакат может быть нечитаемым, но все равно

оставаться интересным», – говорит он и ссылается на существование в музыке кластерных аккордов, дающих сплошное заполнение акустического пространства многозвучием. «Я развиваюсь вместе с музыкой», – говорит Трокслер.

Однажды я спросил его, что для него видится самым главным в дизайне. Знаете, что ответил один из столпов современного швейцарского плаката? «Сердце!» – сказал он. И добавил: «Я делаю только то, что подсказывает мне мое сердце. И никогда не беру заказ, если он мне не по душе». Швейцарская точность? Знаем – часы. Швейцарская надежность? Правильно – банк. Но вот швейцарская сердечность? Что-то не приходилось раньше такое слышать. Однако что представляют собой плакаты Трокслера, если не самые настоящие кардиограммы? Его ломаные, гибкие, пульсирующие линии вспыхивают открытым цветом и ослепительным светом, излучая энергию и чистоту. Откуда эта легкость, яркость, артистизм, наконец, эта абсолютная органичность? Ясное дело, от чистого сердца.

 Сергей Серов. Первая публикация – Interni

v_2015_-231

Статья о Мюллере Брокмане

Интенсив «Графический дизайн как особый вид коммуникации XXI века» прошёл в Казани в “Штабе” 28 апреля

Тема занятий была :

Обзор социо-культурных аспектов европейского графического дизайна эпохи модернизма с точки зрения генезиса и развития «больших стилей»: конструктивизм 1920-х, швейцарский международный стиль 1960-х, постмодернизм и «новая волна» 1980-х, «психоделика» XXI века.

Всё прошло на 5! Присутствовало чуть меньше сотни молодых и красивых дизайнеров. Спасибо Ksenia Zobnina за помощь в организации и приятное общение. Эльмире и Мансуру – хозяевам места,  отдельное спасибо за прекрасную организацию мероприятия.

Казань дизайн-интенсив Ромашин2 Казань дизайн-интенсив Ромашин Казань дизайн-интенсив Ромашин4 Казань дизайн-интенсив Ромашин5

ИГОРЬ ГУРОВИЧ

Добавить комментарий

Дизайна у нас нет, а дизайнеры есть. Серия интервью с ключевыми фигурами отечественного графического дизайна разных поколений может помочь нам как-то осмыслить эту парадоксальную ситуацию. Наш сегодняшний герой – Игорь Гурович, один из культовых персонажей российской дизайнерской сцены.

Гурович – чудесный дизайнер и человек. Отзывчивый, легкий и яркий. Умный, честный, обладающий гражданской отвагой и профессиональной ответственностью. Это один из самых успешных наших дизайнеров-графиков. Нельзя сказать, чтобы он не думал о деньгах и славе, но он точно никогда не работал только ради них. Все, что он делает в дизайне, он делает, что называется, из любви к искусству, к нашей профессии, которая для него и труд, и мука, и отрада. А успех приходит тогда, когда его не ждешь.

Наибольшую популярность ему принесли плакаты, сделанные для культурного центра «Дом». Вместе со своими друзьями-коллегами ему удалось создать особый тип концертно-фестивального плаката, ставший своего рода современной классикой культурно-зрелищного жанра. И теперь множество значимых культурных событий проходит в визуальной аранжировке Игоря Гуровича и его команды. Подтверждая безграничные возможности графического дизайна, Гурович смело берется и за проекты в смежных творческих областях – в мебельном дизайне, сценографии, дизайне среды.

Все свои работы он стремится наделить человеческими качествами. «Категории “задушевное”, “доброе”, “нежное” к дизайну как к профессии не подходят. И это неправильно, – говорит Игорь Гурович. – У нас есть тайная мысль эти категории в профессию вернуть. Потому что профессия дизайнера – артистическая». И еще он утверждает, что «дизайн – это одна из немногих профессий, которая может сделать человека счастливым».

Игорь Гурович родился 8 мая1967 года в Риге. Окончил Московское высшее художественно-промышленное училище имени С.Строганова. Вместе с Эриком Белоусовым и Анной Наумовой он работал в издательстве «ИМА-пресс» (1995-2002). Совместно с ними в 2002 году основал дизайн-студию «Оstengruppe», а в 2008-м – компанию «Zoloto». И всегда, во всех коллективах, Игорь Гурович – душа и творческий лидер.

Среди его наград – Гран-при Московского международного фестиваля рекламы, Первое место на Фестивале цифровых технологий и компьютерного искусства «Pixel», Серебряный приз на выставке Нью-Йоркского арт-директорского клуба. Игорь Гурович – лауреат профессиональных дизайнерских премий «Родченко», «Виктория», «Design Innovation Award», «Golden Bee Award». Он – академик Академии графического дизайна, член Совета по культуре и искусству при Президенте России.

Интервью с Игорем Гуровичем записал Дмитрий Рекин, нижегородский дизайнер-график, главный редактор журнала «Мастер-класс», любезно предоставившего материалы своего первого номера.

Сергей Серов

Игорь, с чего все началось? Когда Вы поняли, что дизайн – Ваша судьба?

Во втором классе мне очень захотелось рисовать. Родители отвели меня в изостудию. Мама тогда поменяла работу, у нее появилось время таскать меня по выставкам и музеям. Этого было очень много в моем детстве. Подсовывала мне книжки. Благодаря ей, Модильяни и Лисицкий стали моими героями лет в 11. Она же нашла дизайн-студию, где с 6-го класса я готовился в Строгановку. Поступление в Строгановку было абсолютным счастьем и удачей. Я учился на автомобильном дизайне. Это был факультет с самым маленьким конкурсом, на другой я бы не поступил. А со второго курса я начал активно работать как график. «Агитплакат» под руководством Бориса Ефимова, газета «Спид-инфо», да и много еще где.

В какой момент Вы почувствовали себя полноценным членом графического цеха?

Наверное, в 1998-м. В жюри биеннале «Золотая пчела» приехал Алан Ле Кернек, позвонил и сказал, что хочет повидаться. До этого мы встречались один раз, и достаточно протокольно. А тут получилась встреча двух коллег, которые могут поговорить о плакатах, о жизни, опять о плакатах. Тогда я первый раз почувствовал, что взрослые, умные, любимые дизайнеры относятся к нам, тогда еще молодым има-прессовцам, с интересом и симпатией. Поскольку встроенность в европейский контекст волновала нас тогда гораздо больше, чем контекст российский, это была крайне важная встреча.

Одной из самых сложных задач для молодого дизайнера является поиск своего места в дизайнерской среде, поиск своего стиля, языка. Как Вы пришли к этому?

Очень много про это мы говорили с Андреем Шелютто. Я был два года его ассистентом с расширенными полномочиями. Заказов на плакаты было совсем мало, и каждый раз, делая новый, я пытался показать все, что умею, все, чему научился, что узнал за последние месяцы. Получалось как минимум глупо. И только тогда, когда начался большой проект с «Домом», началась кропотливая работа по выработке «самости». Было понятно, что дистанция длинная, не страшно ошибиться. Исчезла истерика, началась работа. Когда можно делать то, что нравится тебе, а не то, за что тебя похвалят.

Большую популярность Вам принесла работа над плакатами для культурного центра «Дом». Ваше сотрудничество стало постоянным. Как это произошло? Или такой клиент – дело случая, чистое везение?

Тут неточное слово «клиент». Мы никогда не были офисными дизайнерами. У каждого из нас было богатое художническое прошлое. Мы дружили, спорили, были легки на подъем и на бесплатную работу во имя искусства. И клуб «Дом» – это место, которое мы придумывали вместе с Рустамом Сулеймановым, покойным Колей Дмитриевым и многими другими прекрасными людьми. Даже хотели ставить шелкографский станок, самим печатать листы, совсем все по-честному. Пытались сделать место, где друзья и художники, которых мы уважаем, могли бы воплощать свои проекты. Но в последний момент со станком не получилось. Так что не про везение. Про дружбу и про желание делать. Ну и про то, какой прекрасный Рустам Сулейманов, без финансовой помощи которого, без идей которого не было бы клуба «Дом».

Как вообще складываются Ваши взаимоотношения с заказчиками? У нас в России стало правилом, что клиент учит, что и как делать. Каждый думает, что он разбирается в дизайне. Как в таких случаях поступать молодым дизайнера, как отстаивать свою позицию?

Самая правильная, продуктивная стратегия – любить людей, слушать, что они говорят, пытаться понять. Если вы внимательны и дружелюбны, у вас большие шансы выстроить правильные партнерские отношения. Только при таких отношениях возможно совместно работать над проектом.

Отстаивать свою позицию можно только тогда, когда отношения партнерские. В отношениях официантских ни о какой дизайнерской позиции речи быть не может. Так что важно уметь выстраивать отношения. К сожалению, этому не учат в России. Во многих европейских школах у дизайнеров есть курсы актерского мастерства, например. Крайне важный навык. Поэтому у меня отношения складываются с клиентами хорошо. Если не хорошо, мы не работаем. Зачем друг друга мучить?

В Вашей практике были случаи, когда настойчивость заказчика на своей точке зрения приводила к улучшению проекта?

Конечно, были. Неоднократно. Но я пытаюсь аккумулировать все надежды и чаяния заказчика до начала проектирования. И пытаюсь максимально попасть в задачу.

Среди Ваших клиентов много крупных брендов. Ваша студия оформляла такие серьезные мероприятия, как ММКФ, «Золотой орел», Экономический форум в Давосе. Как вам работалось? Ответственность не тяготила?

Я окончил Строгановку в 1991 году. Крайне веселое время. Приходилось делать самые разнообразные проекты для самых разнообразных людей. По окончании проекта возможности получить гонорар и поленом по башке были вполне сопоставимы. Все страхи, связанные с работой, закончились тогда. Проект может получиться или не получиться. Не получится – значит будет в биографии провальный проект. Но начинать проект с мыслью о том, что он может не получиться – наиглупейшая и проигрышная стратегия.

Как Вы пришли к объектному дизайну? Дало о себе знать образование промышленного дизайнера?

Не связанные с образованием процессы. В какой-то момент времени захотелось расширить инструментарий. Не знаю обязательный ли это опыт, но для меня он был крайне полезен. К тому же мы в тот момент много занимались декорациями, поэтому скачок в объем был не таким уж неожиданным.

В последнее время ведется много дискуссий о том, что плакат изжил свой век. Приходит поколение новых технологий, в том числе мультимедийных, и для плаката в современной среде не остается места. Вы согласны с такой позицией?

Плакат как классический инструмент оповещения, конечно, себя изжил. Но многие его функции, в прошлом второстепенные, сегодня стали крайне актуальными. Плакат организует среду. Он стал частью городского ландшафта, без которого жизнь города трудно представима. Плакат декларирует присутствие. Плакат множит культурные или субкультурные коды, обозначая ареалы обитания, как граффити. И плакат – бесспорная материальная ценность, предмет коллекционирования. Вспомните японские оттиски на последней «Золотой пчеле»! Поэтому мы еще повоюем.

Как Вы воспринимаете прогресс технологий? Не возникает порой ощущения, что уже не успеваешь за новыми веяниями? Все так быстро развивается, одно приходит на смену другому…

Ну и что, что не успеваем? Мне кажется, это не беда. Технология – это же инструмент для воплощения идей. Многие технологии в жизни совсем никогда не пригодятся. Как 90 % фильтров в Фотошопе. Осваивать то, что нужно, и не париться о том, что не нужно. Оставляя силы для главного.

Возвращаясь к плакату, хочется отметить, что в Европе плакат живет и процветает. Там для этого созданы все условия. А у нас совсем другая ситуация. И может надо говорить не о вымирании жанра, а об отсутствии визуальной культуры в обществе и об элементарном нежелании государства как-то участвовать в решении этих проблем?

Да и в Европе все тоже не очень просто. И многие прекрасные плакатисты живут больше преподаванием, чем плакатными гонорарами, как это было двадцать лет назад. Но, тем не менее, плакат востребован, востребованы культурные коммуникации. Невозможно представить Париж без плакатов Бабура, Лувра или Гранд-опера. Это культурная традиция. У нас такой традиции нет. Наша традиция в том, что государство или культурная институция, заказывающая плакат, пытается превратиться из заказчика в арт-директора. Есть неискоренимая боязнь высказывания, сколько-нибудь отличного от общепринятого. Нашу рекламу журнала «Эксперт» чиновники запретили из-за боязни, что она может не понравиться Лужкову, если он ее увидит. Тот и не увидел ничего – не успел. Боялись. О каких смелых и красивых решениях можно говорить? Хотя в последние годы стали к нам приходить люди собственно именно за нашими решениями, стали заказывать плакаты.

Говоря о плакате, нельзя не затронуть социальную сторону вопроса. Проблем в нашем обществе много, но нет практически никакого резонанса со стороны дизайнерского сообщества. Почему? Дизайнеры сыты и всем довольны?

Как-то странно среди сытых и довольных выделять дизайнеров. Государство и граждане связаны только общей территорией и живут самостоятельными жизнями в режиме полного игнорирования друг друга. Друг от друга сильно устав. И пламенный текст некому адресовать. Государству все равно, а народ и так все знает. Его уже ничем не удивишь. Обидно только, что эту взрослую и пошлую мудрость разделяют и молодые дизайнеры. От них хотелось бы хоть крохотного намека на бунт. Но всех засосала опасная трясина.]

Какие проблемы на Ваш взгляд актуальны на сегодняшний день в профессии?

Главная, на мой взгляд, проблема – потеря дизайном социального статуса. Профессия окончательно стала официантской. И не может быть ни уважения, ни интереса к идеям, рожденным официантским сообществом. И разговора равного быть не может.

По Вашему мнению, существует российская школа дизайна?

Не существует. Национальную школу характеризуют точно сформулированные ответы на два важных вопроса: зачем мы это делаем и почему мы это делаем так. У нас же эти вопросы мало кого волнуют. Потому дизайнеры есть, а школы нет.

Какое место занимает российский дизайн в мире? Можно ли его сопоставить, например, с европейским дизайном?

Не знаю, какое место. Точно не первые места. И с европейским дизайном его нельзя сопоставить. Речь не о качестве, а о тех проблемах, которые дизайн решает. Европейцы используют дизайн как инструмент: объяснить, улучшить, рассказать, продать, удивить. В России дизайн нужен, когда есть дырка в стене, а денег на ремонт нет. Тогда дизайнер делает банер, и дырку завешивают. Больше он практически не для чего не нужен.

Вы много ездите по миру, выступаете с лекциями и мастер-классами. Как Вас встречает иностранная молодежь? Чем отличается европейский студент от российского?

Встречают хорошо. Хотя думаю, что мы для них – некоторая экзотика. Из непонятной холодной страны, а работы, хотя диковатые, но вполне европейские. Выглядят тоже вполне по-европейски, политического убежища не просят, хотя ужасы рассказывают.

А студенты европейские мне симпатичны гораздо более, чем российские. Поскольку дизайн в Европе – хорошо отлаженная индустрия, то много разнообразных алгоритмов карьерного роста. И дети это знают, и точно знают, чего они хотят. Они не могут попасть в твою группу случайно. Студенты выбирают профессора. Потому понятные, прозрачные отношения и неформальная работа, не ради галочки. Будут добиваться ответа на все интересующие их вопросы. Европейские студенты в общей массе гораздо менее инфантильны, чем российские.

Что дает Игорю Гуровичу общение с молодежью?

Когда молодежь интересная – мне интересно. Иногда бывает совсем не интересно. Мне трудно сказать, что общение с молодежью как-то отличается от общения с немолодежью. Общение же как процесс очень люблю. Споры-разговоры. Мне кажется, что дизайнер, который не может словами выразить свою мысль, никогда не сможет выразить ее образами. Я за разговаривающих дизайнеров.

Как работает Игорь Гурович?

11-13 часов в день. Из них половина, так получается, это встречи и разговоры. Не могу сказать, что делаю что-то без удовольствия. Дни летят быстро.

Что творится в душе, когда рождается новое произведение? Что помогает? Любовь, музыка, хорошая погода?

Те физические ощущения, ту радость, которую испытываешь, когда в работе все сходится – это и есть главный наркотик. Чтобы это испытывать, хочется работать еще больше. А помогает – не совсем точное слово. Важно, чтоб ничего не мешало.

Судя по Вашим плакатам, Вы любите живой материал, его пластику, фактуру. Какую роль в таких случаях занимает компьютер?

Это инструмент для сборки. Ну и мне рядом с компьютером комфортно думать.

Что такое дизайн в Вашем понимании?

Это создание крайне личного способа универсального описания мира.

Первая публикация: INTERNI, 2011, ноябрь

02-japan_klassic Гурович Плакат dom_poster_kilimanjaro_650x930.indd dom_alone_2010_Гурович Плакат 18-BUTO1 Гурович Плакат20-OFUNA Гурович Плакат  Гурович Плакат dom_poster_grassow_Гурович Плакат 26-pekarsky_2008 Гурович Плакат 29-kansk_alleya Гурович Плакат 30-pioneer-god Гурович Плакат 35-daunsideup Гурович Плакат 37-SUSI Гурович Плакат dom_poster_anonymous_Гурович Плакат pioneer_BRICK_poster_Гурович ПлакатГурович Плакат comte_poster_Гурович Плакат

 Гурович_Пчела Гурович_Пчела2

Банер_Гурович

АЙДЕНТИКА. РАЗРАБОТКА ЛОГОТИПА И ФИРМЕННОГО СТИЛЯ

Добавить комментарий

Айдентика вебинар

Online школа “Айдентика”

Целью школы является обучение навыкам проектной работы, в частности: управления креативностью, вычленения знако-символа, применения  модульной сетки в создании знака, логотипа и фирменного стиля и другим полезным навыкам в области графического дизайна. Этот дистанционный учебный курс создавался в течение  года и несколько лет тестировался на реальных, “живых” учениках. За основу программы взяты лучшие методики дизайнерских учебных заведений России и Европы.

Во время занятий вы узнаете, что такое управление креативностью в области проектирования фирменного стиля. Для чего нужен творческий бриф и как его составлять. В чем польза соблюдения пошаговой проектной процедуры. Как осмысленно использовать цвет. Что такое Data Mining. Как работать с «интеллектуальными картами». С чего начинать работу и чем её заканчивать.

В процессе моих лекций и дистанционных тренингов, вы получите навыки выстраивания эффективного креативного процесса, научитесь грамотно презентовать свой дизайнерский продукт заказчику, использовать Mock Ups . За время обучения вы создадите  собственные знак и логотип в векторе,  спроектируете  гайд бук .

После каждого вебинара (их будет 4), вы получите домашнее задание. Выполнение заданий – обязательное правило нашей онлайн Школы. Обсуждение заданий будет осуществляться в закрытой группе В Контакте. В случае возникновения проблем – личная консультация по Skype. По окончании дистанционного курса, вы получите от меня много полезных  материалов и именное свидетельство об окончании школы.

Обратите внимание! Необходим начальный уровень владения векторными программами (CorelDRAW или Adobe InDesign).

Учитесь и управляйте своей карьерой в дизайне!

Онлайн школа “Айдентика”, итоги

Добавить комментарий

На днях закончилась двухнедельная онлайн школа “Айдентика, проектирование фирменного стиля”. Все кто вышел на трассу, дошли до финиша, что ни может не радовать. Спроектировать удалённо за 3 недели фирменный стиль человеку, ни разу до этого айдентикой не занимавшемуся… ну кто знает – тот поймёт.

Целью школы было передать навыки проектной работы: научиться управлять собственной креативностью, вычленять знако-символ, применять модульную сетку в создании знака и логотипа, обращаться с Mock Ups и другим хитростям-примудростям проектирования корпоративного стиля. Совместными усилиями создавался фирменный стиль рыбного ресторана “Fishka”. Несколько фишек публикую ниже.

Всем участникам вышлю на днях сертификат об окончании школы. На вопрос опоздавших, когда будет повторение онлайн школы? – сообщу расписание всех школ чуть позже.

1_Медиашкола Айдентика 2_Медиашкола Айдентика

КАК КОРАБЛЬ НАЗОВЁШЬ… Ценность имени бренда

Добавить комментарий

Краеугольным камнем в строительстве бренда является создание словесного знака, или по-другому – имени бренда. Уместно вспомнить крылатую фразу из знакомого с детства произведения Андрея Некрасова: «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Разумеется, при наличие удачной бизнес идеи и достаточного количества инвестированных средств в стартап, бизнес выживет даже будучи безымянным, однако, впоследствии, эта самая безымянность будет оттягивать на себя все больше ресурсов , которые будут тратиться на поддержание уровня коммуникации с целевой аудиторией, на удержании в ее памяти информации о том, что именно эта услуга осуществляется именно этим рыночным субъектом с неадекватным, или отсутствующим именем.

Типовые сложности, возникающие в процессе создания имени бренда, проистекают, в первую очередь, из осознанной необходимости максимально точно перевести конкурентные характеристики продукта (услуги) на язык образов и метафор и невозможность сделать это без потери информации о нем (о ней).

В контексте описываемой проблемы, естественным образом возникает соблазн, отказаться от метафоричности и «слепить» имя бренда непосредственно из описаний потребительских свойств продукта: Банк «Кредитный», одеколон «Ароматный», пельмени «Мясные» и т.д. Однако, даже при отсутствие объективного оценочного аппарата, мы на субъективно-оценочном уровне ощущаем – фокус не сработает в первую очередь потому, что потребительскую ценность, не возможно описать только одним, универсальным свойством продукта. Банк «Кредитный» не сможет в своих обещаниях ограничиться темой кредита, ему необходимо подпитывать в клиенте надежду на удовлетворение потребностей более высокого, умозрительного уровня. К примеру: помочь ему осуществить безопасную модель жизни, дать ему ощущение принадлежности к какой-то привлекательной для него социальной группе, и т.д. и т.п., до самого дна пресловутой «Пирамиды Маслоу».

Профессиональные технологии разработки словесных знаков опираются как на природные способности человека, так и на научные методики, позволяющие извлекать образы и метафоры из недр подсознания. Важно отметить, что способность к этому виду творческой деятельности является с одной стороны — природной способностью избранных, талантом редким, как абсолютный слух, с другой стороны — продуктом вполне рациональных, наукообразных действий. Именно на границе рационального и иррационального рождается эффективный словесный знак, эффективный, в первую очередь, исходя из критерия его способности переносить зашифрованную информацию о потребительских свойствах продукта.

Бренд Имя

Лариса Дмитриева, доктор философских наук, профессор, утверждает, что: «Любой вид творчества как форма интеллектуальной деятельности выглядит следующим образом: на этапе постановки проблемы активно сознание, на этапе решения — бессознательное, а отбором и проверкой правильности решения вновь занимается рациональное сознание». В силу трудностей, связанных с анализом и классификацией иррациональных процессов в творчестве, обратимся к его рациональной составляющей.

Помимо природной предрасположенности, «креативного слуха», профессиональная разработка словесных знаков предполагает знания инструментов анализа и оценки, опирающихся на достижения в области знаково-коммуникативных систем. Только с учетом понимания процесса взаимосвязи языка и сознания, можно прогнозировать успех или не успех того или иного бренда. Как будет «жить» и функционировать бренд? Как будет реагировать на его имя потребитель? В поисках ответов на эти вопросы, мы вполне можем опереться на положения, сформулированные психолингвистикой и семиотикой, а именно:

Являясь объективно-субъективным образованием, знак, в том числе и словесный, не существует сам по себе, он функционирует как звено коммуникативной системы: производитель – реальность – социокультурная традиция – потребитель. Процесс точной передачи информации без потерь и искажений, возможен лишь в том случае, когда все элементы этой системы объединены прямыми и обратными связями. Разрыв любого из звеньев приводит к разрушению «канала связи», коммуникации «я говорю – ты понимаешь». Чтобы процесс передачи информации прошел успешно, необходимо учитывать ряд условий:

Социо-культурный код

Потребитель является носителем определенного множества социо – культурных кодов, которые отвечают за его способность к дешифровке знака. В одном культурном контексте знак может оказаться ничего не говорящим, в другом наполненным смыслом. Способность знака напрямую передавать информацию зависит от контекста, с которым он вступает во взаимодействие. Наглядный пример важности учёта контекста при оценки чего бы то ни было, приводит Ю.М. Лотман в своих лекциях по семиотике: «Голый человек в бане не равен голому человеку на улице».

Определённую опасность представляет собой практика внедрение в русскоязычную среду иноязычных словесных знаков. Так произошло с торговыми марками «Wash and go» (шампунь) и «Pedigree» (корм для кошек и собак). В народе сразу родились мемы (англ. meme) о моющем средстве, способствующем появлению вшей и некоем производителе корма по имени Педик. Подобный отрицательный опыт связан с механическим вживлением иноязычных семантических образований в чуждый им культурный и языковой контекст.

Вывод – словесный знак не должен быть «внекультурным» по отношению к целевой аудитории, для которой предназначается. В случае, когда смысл знака скрыт чужеродным социо-культурным кодом, у потребителя могут возникнуть звукоподражательные ассоциации, обычно ироничные. При затемненном, не прочитываемом смысле, звукоподражание является единственной зацепкой для интерпретации словесного знака и его усвоения.

Порождающие способности словесного знака

Чем больше культурно – смысловых ассоциаций способно породить имя, тем шире его семантическое поле, тем шире потенциальный круг субъектов сознания, способных ощутить себя причастным к имени бренда, обнаружить в своем личном «багаже» способы его дешифровки. Если целевая аудитория бренда предполагает возрастную, половую, либо профессиональную разношерстность, то необходимость расширения смыслового поля возрастает вдвойне. Назовем это свойство – порождающие способности словесного знака. Именно от этих обстоятельств зависит способность имени бренда входить в разные контексты, и в конечном итоге – его способность на осуществление коммуникации со своей целевой аудиторией во всем ее разнообразии. Имя с полным основанием можно назвать удачным, если его информационная емкость имеет как минимум 2 семантических слоя.

Уместным будет привести фрагмент лингво-семантического анализа бренда, недавно разработанного студией Ромашин Design для сети аптек. Данный пример интересен, как образчик словесного знака с информационной емкостью от 2 семантических слоев и более:

«Аптеки Farmani»:
Главным в имени бренда «Фармани» является игровой момент, оно разложимо на прочитываемые элементы, мы ощущаем как оно «сделано». Его составляющие: «Армани», «фарма» и «мани». Перед нами уже не просто аптека, а аптека с намеком на элитарность, пунктиром намеченную эксклюзивность. В ней покупают лекарства те, кто с пиететом относится к мировым брендам, и у кого есть «мани» (англ. «money»). «Фармани» – модное, респектабельное пространство, где покупатель чувствует себя причастным к знаковым трендам современности. «Фармани» – это аптека-бутик, где обслуживание на высшем уровне, а товар только брендовый.

Стертость знака

Лингвистика давно оперирует понятием «стертого» знака. Как «стертые», определяются словесные знаки, утратившие актуальность, свежесть, способность апеллировать к субъективным ассоциациям. «Стертые» знаки не обладают креативным потенциалом, скорее автоматически указывают на то, что обозначают. Ресторан «Центральный», вклад «Накопительный», водка «Русская». Так, к примеру, функционируют названия государственных учреждений. Творчество, игровые интерпретации в этом случае тяжело вообразимы. Стертый знак не способен возбудить «аппетит» зрителя, порождая ассоциативные образы. Сознание зрителя как бы скользит мимо него, нацеливаясь на еще не знакомое, а потому притягательное. Человеческий мозг «экономит» энергию, предпочитая расходовать ее на освоение нового.

Стертый словесный знак проигрывает в марочной войне даже не вступив в нее. Английские ученые после длительных экспериментов установили, что активный житель мегаполиса в среднем за сутки через свои органы слуха и зрения подвергается более тысячи рекламным атакам. Это не удивляет. Очевидно, что окружающая нас аудио-визуальная действительность перенасыщена рекламными контентами. По-настоящему удивительным явилось то, что участвующие в эксперименте джентльмены из полутора тысяч рекламных сообщений запоминали одно, от силы – два. Не требует доказательств, что у стертого имени мало шансов зацепиться за сознание потенциального клиента, не говоря уже о том, чтобы побудить его к каким либо действиям.

Подводя итог, укажем еще раз на те признаки, которые характеризуют имя бренда, как идеальное, либо наоборот:

Имя бренда должен быть креативным. Креативность имени – его способность порождать широкое поле субъективных ассоциаций, обеспечивающих «подключение» большего круга потребителей, ощущающих, что имя предназначено для них.

Имя не должен быть «стертым». Сознание потребителя скользит мимо стертого имени бренда, автоматически причисляя его к стереотипной части реальности. То, что хорошо известно и не несет нового, внимания не привлекает и не возбуждает.

Имя не должен выпадать из социо – культурного контекста, т.е. ни одна из групп потенциальных потребителей не должна прочитывать его как вне культурное.

Имя должно быть фонетически привлекательным, выговариваемым и, по возможности, музыкальным.