Ещё один реликт из моей коллекции айдентики – Улитка-телевизор –знак телекомпании Сети НН. Появился на свет в 1991 году. Это был мой первый коммерческий проект в графическом дизайне. Заказывали логотипы мне и раньше, ещё в институте, но расплачивались, в основном, бартером – махровыми полотенцами, пылесосами, алкоголем, а тут – живые деньги! В начале 90-хх натуральный обмен был нормой. Естественно, деньги были очень быстро спущены на какую то фигню, но история с улиткой на этом не закончилась.
Улитка начала ползать по свету, заползая в самые неожиданные места. Сначала в американский журнал «Communication Arts», затем в справочник — альбом «Who’s Who in Graphic Design» Королевской академии графического дизайна Бельгии, потом в монографию профессора С.И Серова «Графика современного знака», ставшую учебником для российских студентов – дизайнеров. Не трудно догадаться, что ползала она не по своей воле, а при деятельном участии упомянутого выше Сергея Ивановича Серова, который в те годы активно продвигал и популизировал российский дизайн за рубежом.
Почему я вспомнил об «улитке»? Недавно разгребал чулан со старыми журналами и скетч буками, и нашёл тот самый эскиз, по мотивам которого был сделан легендарный знак телекомпании. Ну, конечно, легендарность его я слегка преувеличиваю. Молодёжь ни то, что знака не помнит, они и то, что была такая телекомпания, с трудом вспомнят. Сети НН были куплены и растворились в чреве крупной федеральной компании ещё 10 лет назад. Да и значок к моменту исчезновения Сетей претерпел рестайлинг, в результате которого от культовой улитки остались «рожки да ножки», вернее – одни рожки.
Логотип Сетей НН после рестайлинга
А в 90-е, когда узнавали, что автор этого знака я, сначала делали так – «Wow!», а потом спрашивали: «а почему улитка»? Медленный, липкий моллюск ни как не ассоциировался с одной из самых эпатажных и хайповых телекомпаний России.
А объяснение этому довольно занятное: когда в 91-м я сидел и обсуждал с руководством и инвесторами их будущую айдентитуку, создавать полноценную телевизионную компанию в планах не было, а собирались они запустить тёплый ламповый кабельный канал и гонять по нему теле магазин, с возможностью доставки купленного товара на дом. Нужно было выразить идею чем то созвучную идеям японских хикикомори. Сиди дома, смотри телевизор, жми на кнопки, заказывай пиццу. Таким образом, улитка превращающаяся в телевизор – оказалась вполне в тему.
По моему мнению, успех этого знака у телезрителей был, обусловлен тем, что в айдентике российских телевизионных каналов больше не было одушевлённых знаков. В подавляющем большинстве логотипы представляли собой унылые шрифтовые леттеринги. А тут – такой забавный «зверь», который сразу же превратился в корпоративного персонажа и в виде мульт героя появлялся во всевозможных заставках, отбивках и т.п.
Впоследствии, я несколько раз эксплуатировал в айдентике изображения животных и всякий раз это способствовало видимому оживлению бизнеса компании, с которыми я сотрудничал, как дизайнер и криэйтор. Не могу утверждать, что это целиком моя заслуга, но никто не доказал и обратного.
А на сегодня всё, творческим всех успехов и делайте дизайн.
В марте этого года случился очень значимый для всякого графического дизайнера юбилей. Не просто значимый, а о-го-го, какой значимый – 100 лет со дня рождения великого дизайнера-типографа Герберта Фредерика Любалина.
Моё знакомство с творчеством Любалина произошло уже после смерти мастера. в момент, когда мне в руки в 1982 году попал изрядно истрепанный номер журнала “Америка”, выпущенный к выставке США в СССР, дизайнером которого был сам Любалин. Наверное, это была для меня “первая затяжка” дизайном, когда я испытал по-настоящему глубокое наслаждение от контакта с качественной графикой.
“Америка” 1982, та самая
Собственно, Любалинская графика на долгие годы стала для меня отправной точкой отсчета профессионализма в графическом дизайне. Потом появились другие кумиры и авторитеты – поляки, голландцы, швейцарцы, но Любалин остался навсегда, как Тургеневская первая любовь.
Алексей Ромашин
Любалин родился в 1918 году, учился, жил и работал в Нью-Йорке, и вряд ли был еще такой графический дизайнер в США в 60-х, 70-х годах, который был бы так высоко оценен публикой и критикой. Его судьба плотно переплетена с этим городом. Но только частью своей сущности он принадлежал Нью-Йорку. Имея по отцу русские корни, он считал себя наполовину русским. Русским считаем его и мы…
Любалин с самого начала ориентировался на борьбу с предрассудками в издательском деле. Реализация инновационных концепций стала его коньком. Начал инновации он с себя, сократив неуклюжее и пафосное имя Герберт Фредерик до предельно знакового – Герб. В начале 40-х Герб Любалин становится арт-директором, сначала в Reiss Advertising, а затем в Sudler & Hennesey Inc, с 1945-го одновременно занимая пост вице-президента компании.
Рекламное объявление, 70-е
В 1950-е послевоенные годы, в период расцвета графического дизайна в Америке, Любалин включается в “гонку визуальной образности”, в ту эпоху каждый журнальный дизайнер старался реализовать свою яркую индивидуальность. Но не многие в то время были способны сделать это лучше чем Любалин. Мастер леттеринга (искусства работы со шрифтом) , создавая логотипы, он создавал шедевры, которыми восхищались не только эксперты, но и широкая публика.
Новая журнальная эстетика требовала новых шрифтов, и Любалин засел за их проектирование. Самым известный в последствии, стал шрифт ITC Avant Garde Gothic, который, по утверждению журнала ПараТайп, не только повлиял на развитие графического дизайна и типографики второй половины XX века в Америке и Европе, но и послужил мощным толчком для развития советского шрифтового проектирования в 80-хх годах. Об истории появления этого шрифта я расскажу чуть ниже.
“Сохраняя приверженность фундаментальным дизайнерским ценностям, открытым русским и европейским авангардом, Любалин сумел адаптировать их к американскому контексту, придавая своим произведениям «стопроцентно американский» облик, отвечающий запросам на особого рода декоративность и насыщенность эмоциями и жизненной энергией”. ( Серов С.И.)
История жизни и творчества Герба Любалина будет не полной, если не рассказать о его многолетнем деловом партнёре, издателе Ральфе Гинзбурге. В 1962 году Гинзбург основал журнал «Эрос», в котором Любалин занял должность арт-директора. Удалось выпустить 4 номера журнала, после чего журнал закрылся, а Гинзбург был осужден на 5 лет тюрьмы по статье “за распространение порнографии”. Справедливости ради следует упомянуть, что Гинзбург был досрочно освобожден после восьми месяцев заключения.
В 1964 году, Гинзбург, отряхнув с себя лагерную пыль, основал журнал Fact, в котором Любалин снова занял должность арт-директора. Журнал был посвящен политической сатире и просуществовал целых 3 года. Был закрыт по судебному иску в результата скандала с оскорблённым журнальной статьей сенатором.
В 1968 году непотопляемый Гинзбург запустил новый журнальный проект, под названием Avant Garde, в котором Любалин снова занял должность арт-директора. Первая проблема, с которой ему пришлось столкнуться была следующей — логотип Avant Garde в наборе выглядел очень “рыхлым” и не соответствовал новаторскому духу издания. Эта ситуация и привела к появлению знаменитого логотипа. Шрифт, разработанный Любалиным для лого журнала и лег в основу дизайна будущей гарнитуры с одноимённым названием Avant Garde Gothic, о чём я писал выше.
Журнал стал квинтэссенцией изысканной эротики и политической сатиры. Так, для продвижения нового издания решено было использовать в оформлении эротическую графику Пикассо. Темы сексуальной революции, пацифистские мотивы, как реакция на вьетнамскую войну, изобиловали на страницах издания. Не поддающиеся коммерческому давлению заказчиков обложки и развороты Avant Garde, стали площадкой для экспериментов и как следствие – породили новый тренд в типографике, который получил название – нью-йоркский типографический экспрессионизм. В своих работах Любалин шокировал публику экспрессивной и инновационной типографикой. Каллиграфия, заголовки, логотипы, виртуозные манипуляции с текстом – все это Любалин. Журнал сразу стал культовым, но через три года был закрыт и опять по цензурным мотивам.
Устав от борьбы с ханжеством американской Фемиды, Любалин решил изменить вектор своих усилий, и в 1970 году создал фирму ITC, которая занялась лицензированием и распространением новых шрифтов по всему миру. Ральфа Гинзбурга на всякий случай он решили в партнёры не приглашать. После организации ITC, Герб прожил ещё 10 плодотворных творческих лет.
Последние годы жизни он был главным редактором профессионального
журнала-газеты по шрифту «U&lc» (сокращённо от «upper and lower сase», буквально: «прописные и строчные буквы»), который стал настоящим учебником типографики для множества дизайнеров во всем мире.
Скончался в в 1981 году в Нью-Йорке.
Современник Любалина, великий дизайнер Лу Дорфсман называл его человеком, который “глубоко повлиял и изменил наше видение и восприятие форм письма, слов, да и самого языка”. Он патетично поставил точку в оценках мастера: “Герб Любалин – это американская школа графического экспрессионизма!”
Хочу добавить от себя, что Любалин – это одна из вершин журнальной типографики, сколь блистающей, столь и не достижимой. Значение его творческого наследия выходит далеко за рамки национальной американской школы графического дизайна.
Читайте о дизайнерах Америки с русскими корнями Иван Чермаев
Алан Жерар Флетчер (1931 – 2006) – британский графический дизайнер. В некрологе «Дейли телеграф», он был описан как «наиболее уважаемых дизайнер своего поколения, и, вероятно, один из самых плодовитых».
Флетчер родился в Найроби в Кении. Его привезли в Англию в возрасте 5 лет. Он жил с бабушкой и дедушкой в Шепердс Буш в Западном Лондоне. В 1950 году Алан подал заявки в четыре различные художественные школы. В конечном итоге его приняли в «Центральную школу», где началось формирование его творческого «я». В классе также учились его будущие партнеры — Колин Форбс и Тео Кросби, а также другие, ставшие в последствии знаменитыми — Дерек Бирдсол и Кен Гарланд.
Окончив «Центральную школу», Алан отправился в Барселону, где преподавал английский язык. К окончанию трёхлетней командировки в Испании, Флетчеру посчастливилось получить место и стипендию в Йельском университете (США) на факультете архитектуры.
В Йеле, в Нью-Йорке происходит судьбоносная встреча с педагогом и великим дизайнером Полом Рэндом. Кроме этого Алан практиковался у таких известных коммерческих графиков, как Роберт Браунджон, Иван Чермаев и Том Гейсмар.
Сразу по окончании Университета происходит ещё одна знаковая встреча. Он отправился путешествовать в Латинскую Америку, но остановился в Лос-Анджелесе в надежде заработать немного деньжат на поездку. С автобусной станции он позвонил Солу Бассу и нанялся к нему в качестве помощника. Сол Басс к моменту встречи с Флетчером был культовой фигурой в мире коммерческой графики, работая с такими режиссёрами, как Альфред Хичкок, Стэнли Кубрик, Мартин Скорсезе, создавая заставки и плакаты к их кинофильмам.
В конечном итоге, перезнакомившись практически со всеми великими американскими дизайнерами-графиками 70-хх, напитавшись их творческими идеями и энергиями, Алан Жерар Флетчер вернулся в Старушку-Англию, где ему сразу же «пошла карта». Год спустя Алан и его друг юности Колин Форбс арендовали студию в доме на Бейкер-стрит и вскоре стали самыми модными и высокооплачиваемыми дизайнерами в Лондоне.
Среди их клиентов были такие мастодонты рынка, как Pirelli, Cunard и Olivetti. В конце 60-х в дизайн студию пришёл Тео Кросби, и студия стала называться Crosby Fletcher Forbes.
В этот период у Флетчера формируется предельно индивидуальный, остроумный визуальный стиль, который представлял собой микс Европейского минимализма с элементами американской поп-культуры. Тогда же он становится одной из самых влиятельных фигур британского графического дизайна. Не в последнюю очередь это происходит в силу того обстоятельства, что он стал отцом-основателем дизайн студии Pentagram (в результате реорганизации студии Crosby Fletcher Forbes , после вхождения в её состав ещё нескольких партнёров).
Вообще, о Pentagram следовало бы написать отдельную статью, с учётом того места, которое эта авторитетнейшая дизайн студия занимает в глобальном мире коммерческой графики. Pentagram, наверное, первые в мире создали партнёрскую модель, в которой дизайнеры являются одновременно и владельцами бизнеса и создателями продукта и его продавцами. Студия недавно отметила своё 50-летие…
А. Флетчер. Знаки и логотипы 70-90хх. годов
Следующие два десятилетия жизни, Флетчер посвятил Pentagram. За это время фирма выросла с пяти до одиннадцати партнеров и открыла, помимо Лондона, офисы в Нью-Йорке и Сан-Франциско.
Логотип музея V&A
Значительная часть работ Флетчера периода Pentagram до сих пор тиражируются. Это – восхитительные знаки и логотипы, ставшие 100% классикой айдентики. Например, его логотип для лондонского музея Виктории и Альберта.
В начале 90-хх в результате внутренних конфликтов в компании, Флетчер продаёт свою долю и, как сам говорит в воспоминаниях: «зажмурив глаза, прыгает в новую жизнь». Он становится арт-директором крупного английского издательства Phaidon. Сотрудничая с Phaidon, он устанавливает новые мировые стандарты дизайна для книг по искусству и архитектуре. Арт директорство в Phaidon совпадает у него с началом активной педагогической деятельности в Королевском колледже искусств.
Тогда же Алан Флетчер начал рассказывать свою личную историю графического дизайна, издавая свои собственные книги. Любопытно, но его влияние на мир дизайна осуществлялось через казалось бы пустяковые вещи – через незатейливые скетчи, сделанные чёрной тушью и акварелью, и философские размышления о дизайне, которые он публиковал в этих книгах. Он описывал дизайн как интуитивный процесс, включающий поиск, обнаружение, признание и оценку.
Альбомы издательства Phaidon
Он проповедовал дизайнерам графикам необходимость развивать способность к «мозговой акробатике», чтобы ум мог манипулировать реальностью, избегая банальностей. Качества эффективного дизайнера Алан Флетчер описывал так:
«доверчивость ребенка, преданность евангелиста и выносливость военного моряка».
С 1982 по 1985гг. Алан Флетчер исполнял функции президента Международного Союза Дизайнеров-графиков. В 1994 году был избран в Зал славы в арт директоров (Art Club) Нью-Йорка. С 1989 был старшим научным сотрудником Королевского колледжа искусств, а в 2000 году стал почетным членом Лондонского института дизайна.
Умер в 2006 году в Лондоне, оставив жену и дочь.
ЧИТАТЬ СТАТЬЮ О ГЕРБЕРТЕ ЛЮБАЛИНЕ – АМЕРИКАНСКОМ МАСТЕРЕ ТИПОГРАФИКИ 70-ХХ
Вы можете не знать ее имени, не представлять себе ее лица, но ее работу видел каждый человек прикасавшийся к Макинтош. Речь идет о Сьюзан Каре – дизайнере, придумавшем графический интерфейс Apple, придавшей ему столь узнаваемый образ, подчинивший его концепции интуитивного понимания, заложившей основу для новой профессии – дизайн интерфейса.
Музей модернизма. Хельсинки.
Каре увлекалась изобразительным искусством, когда ее друг пригласил прийти поработать в Apple. Поскольку специального графического приложения для создания иконок в то время еще не было – ей выдали альбом с миллиметровкой, в нём она и создавала первые эскизы иконок. Каждый миллиметр расчерченной бумаги соответствовал пикселю на мониторе.
После ухода из Apple Каре работала в Microsoft Windows и Facebook. История ее работы с Apple вошла в недавно изданную биографию Стива Джобса, которая на сегодняшний день является одной из самых продаваемых книг США. Это подхлестнуло интерес к полузабытой Сьюзан Каре. После многих лет забытья она вновь обратила на себя внимание, издав альбом по иконографике. В него вошли 80 любимых иконок, созданных ею между 1983 и 2011 годами.
Цена ошибки в дизайне – это потеря репутации, времени и в конечном итоге денег вашим клиентом. Кто тот арбитр, определяющий правильность или ошибочность дизайнерского решения? Естественно – покупатель, покупатель который верит или не верит вашему дизайну и поэтому либо покупает, либо нет. Важно понимать, что заказчик, который платит вам деньги за дизайн, в большинстве случаев не является покупателем собственного продукта и поэтому не может в полной мере адекватно оценивать качество вашего “визуального высказывания”. Вернее так: с маркетинговой точки зрения ценность его оценки не выше и не ниже, чем ценность оценки любого случайного “человека с улицы”. С политической же точки зрения, его оценка, особенно положительная, очень важна, так как гарантирует вам получение вознаграждения за ваш труд в полном объёме.
Как быть с этими противоречиями? Какую роль должен играть дизайнер в проекте? Кто он, официант в кабаке, которому барин рисует горчицей усы ради забавы, или стратегический партнёр, разделяющий ответственность за конечный результат? Лично я – за партнёрскую позицию, против всякого барства и горчицы, но заказчик, особенно авторитарный, часто не готов вести себя как представитель цивилизации.
Что бы я мог посоветовать молодым дизайнерам, которые ещё не стали звёздами айдентики и не отрастили себе харизму, чтобы не превратиться в официанта?
ПРИКРОЙТЕСЬ ПОКУПАТЕЛЕМ!
Это самая надёжная стратегия. Начните с создания его аватара. Изучите его социо-психологические, возрастные и гендерные характеристики. Тормошите вашего заказчика он должен о своём покупателе знать всё, и должен поделиться информацией с вами. Если целевая аудитория сходу не вырисовывается, ну скажем, как в ситуации с аптечной сетью, услугами которой пользуются и школьник и цветущая дама и измученный болезнями старик, тогда ищите аудитории на которую вы будете фокусироваться, она может быть самой платёжеспособной, или самой многочисленной, или залипающей на самолечение и ЗОЖ, какой угодно. Опишите типичного представителя этой ЦА в брифе и в процессе проекта не стесняйтесь напоминать заказчику, для кого вы работаете и каковы критерии оценки конечного продукта. Если заказчик адекватен и нацелен на результат, он к вам обязательно прислушается.
Окей, мы разобрались на кого работаем и в чьи ожидания должны попасть своим дизайном, остаётся только научиться точности, а это, пожалуй, самое сложное. Рационально определить, что такое качественный дизайн в айдентике, довольно сложно. Качественный дизайн источает какие то флюиды гармонии и порядка, причём, эти самые флюиды улавливаются и дизайнером, и работником шиномонтажа и милиционером и коррупционером – все в той или иной степени чувствуют композицию, отношения, контраст и баланс, гармонию цвета и шрифтов. Лично я давно понял что на восприятие дизайна не влияет ни социальные характеристики человека, ни поведенческие. Мы все варимся в единой визуально-информационной среде, затовариваемся в одних и тех же торговых центрах, видим одну и ту же фигню по телевизору и каждый из нас без раздумий согласится, что у Apple качественная айдентика, а у Yotaphonе – так себе.
Мой любимый и часто цитируемый Пол Ренд, так определял качество в графическом дизайне:
“Дизайн — это привнесение ценностей и смыслов, просвещение, упрощение, разъяснение, преобразование, облагораживание, преувеличение, убеждение и, возможно, даже развлечение. Дизайн превращает прозу в поэзию. Дизайн расширяет наше восприятие, умножает наш опыт и обостряет наше «зрение». Дизайн есть плод чувства и разума, продукт идеи, возникшей в голове дизайнера, которая передастся зрителю и сработает в его сознании”.
Тот же Ренд указывает и на моральную ответственность дизайнера, он пишет в своей культовой книге “Дизайн: форма и хаос”, что делая плохой дизайн мы опошляем, развращаем и вульгаризируем потребителя. От себя добавлю, что моральную ответственность не снимают с нас ни необходимость “прогиба под заказчика”, ни наша необразованность.
Что предпринять, чтобы всякий раз не “прогибаться”? Как я уже советовал выше – вставать на позицию покупателя и держать её, как линию обороны, периодически тестируя созданные продукты на ЦА. По поводу пробелов в образовании, совет также очевиден – учитесь!
Еще полезный совет которым хочу поделиться: с первого проектного дня, начните аккуратно воспитывать своего заказчика. Хорошим началом будет, если из вашего общения на тему проекта, вы исключите такие оценочные эпитеты, как “нравится – не нравится” и начнёте работать с такими категориями, как:
подходит
не совсем подходит
совсем не подходит
Вопрос “подходит для кого?” мы тщательным образом с вами уже проработали.
В конце мне хотелось бы ещё заострить внимание на том, что ваша задача не ограничивается только созданием качественного дизайна. Вы должны ещё и научиться его качественно продавать. Продажа дизайна – это то же, что продажа пианино, мотоцикла или слона, только сложнее. Сложность заключается в том, что вы не можете гарантировать эксплуатационные качества вашего продукта, поклясться, что ваша айдентика будет продавать на 100%. Всё что вы можете – это как то обезопасить своего клиента от неудачи, во первых – грамотно выстроив проектную процедуру, что положительно влияет на качество вашего продукта, а во вторых – протестировав продукт на целевой аудитории и получив ответную реакцию, желательно положительную.
Ну и конечно, вы должны вселить в вашего клиента веру, что вы всё сделали наилучшим образом. Но для этого, вы должны сами, как минимум, быть в этом уверенны. Ведь дизайнер не вагонный катала и обман – ни его профессия.
А на сегодня всё. Побольше уверенности вам и делайте дизайн!
Недавно в Приволжской медиа школе я провёл воркшоп по теме:
«КАК СДЕЛАТЬ ЗНАК УМНЫМ»
На нём я рассказал студентам-дизайнерам массу полезных вещей:
о креативных технологиях в проектировании знака и логотипа
о том, как разбудить свой мозг и заставить его придумывать новое
о том, что такое «сильная проектность»
о законах семантики в графическом дизайне·
о Mind Map, Mood Board и других лайфхаках
Посмотреть или скачать полную версию лекции вы можете бесплатно после простой регистрации ниже.
Регистрируясь, вы присоединяетесь к сообществу фанатов графического дизайна, в котором на сегодня более 3000 молодых дизайнеров. Это сообщество я начал формировать много лет назад. Целью его было и остаётся установление связи между профессиональными педагогами и нуждающейся в качественных знаниях молодёжью.
Сегодня я хочу немного сесть и покататься вместе с вами на своём любимом коньке, на «Айдентике», или корпоративной идентичности, так же называемой в просторечие «фирменным стилем».
Более 20 лет я занимаюсь фирменными стилями, разработал их больше сотни, некоторые из которых стали «классическими». Мои знаки и логотипы вошли в различные анналы российские и европейские, но речь не об этом… Речь о том, что параллельно с проектной работой, я преподаю молодежи основы графического дизайна, и преподаю именно с упором на айдентику. Почему именно на неё, а не, например: типографику, или плакат, или каллиграфию?
По двум причинам. Первая, приземлённая, это – монетизация навыков. Дело в том, что как раз разработчик фирменного стиля, на сегодняшний день является наиболее востребованной рынком специализацией в графическом дизайне, ну сразу, наверное, после дизайна ногтей (шутка).
Востребованный рынком, находящийся в постоянном производственном потоке дизайнер, делает по 3-4 фирменных стиля в месяц. При самой скромной цене, около 600$ за гайдбук, выходит очень достойный доход. При этом нет особой нужды обязательно быть в Москве. Все деловые коммуникации уже давно перекочевали в Интернет. Вы можете находится в Нефтеюганске, или на острове в Индийском океане, а ваш заказчик – в Ростове или Лондоне.
Вторая причина более глубинная. Привлекательность айдентики в том, что в ней содержится ген профессии, навык означения – умение переводить сообщение выраженное словами, вербально, на изобразительный язык, превращать его в знак. Почему этот навык столь важен для современного дизайнера? А потому что, миссия и смысл профессии дизанера-графика, в первую очередь – это «упаковка» и передача информации. А носителем этой самой информации в маркетинговых коммуникациях является как раз знак.
Вообще, согласно современной модели профессии, всё произведённое дизайнером, по большому счёту, является знаками, или «визуальными текстами». Язык знака – это язык культуры постиндустриальной эпохи, той, в которую мы сейчас живём. Этим языком пользуется и кинематограф, и театр, и литература, и мода, я не говорю уже про дисциплины, где задача эффективной передачи информации является магистральной, скажем Web design.
Помимо того, что знак является средством передачи информации, он еще является и средством установления непрерывного соединения, коннекта с брендом, средством поддержания непрерывности коммуникации производителя и потребителя, через которую актуализируется причастность потребителя к той или иной торговой марке, к той или иной модели потребления.
У меня даже родилась концепция, что в обществе потребления в котором мы живём, среднестатистический человек – есть сумма брендов, которым он симпатизирует. И на вершине всей этой пирамиды ценностей торчит знак, как звезда на вершине новогодней ёлки.
НЕМНОГО ИСТОРИИ
История знака древняя и покрытая мхом. Не буду рассказывать легенды про шумерских скотоводов, которые клеймили своих коров индивидуальными клеймами уже в IV тысячелетии до н. э. – это к нам не имеет ни какого отношение. Но то, что уже в XVI веке в Европе начали возникать правительственные учреждения, чтобы регистрировать и защищать знаки, используемые различными ремесленными гильдиями – это уже ближе к теме. Позже, во время Промышленной революции XVIII—XIX веков знаки из простого идентификатора стали превращаться в носители ценностей, в первую очередь корпоративных, то есть начали превращаться из просто указателя в коммуникативный объект.
Айдентику 19 века отличала повышенная декоративность и символизм, порой не понятный современному зрителю. Декоративный характер был присущ ей в первую очередь в силу того, что одной из их важных задач было декорирование изделия на которое наносились знаки или логотипы. Айдентика XIX века изобиловала изображениями мифологических животных – химер, грифонов, единорогов. Её концентрированный символизм, я так думаю, был связан в первую очередь с тем, что «дизайнеры» того времени черпали вдохновение в геральдике — науке о составлении, описании и расшифровке гербов.
Считается, что одним из первых негеральдических товарных знаков, было изображение собаки по имени Ниппер, слушающей фонограф компании Gramophone. Этот факт сопровождает следующая слёзоточивая история:
Хозяин собаки Марк Барро умер в 1887 и оставил пса своим братьям Фрэнсису и Филиппу. Братья обратили внимание на то, как внимательно Ниппер слушает фонограф. Есть версия, что он слушал голос своего умершего хозяина. Тронутый этой сценой, брат Фрэнцис написал живописное полотно “Собака слушающая фонограф”, и украсил им стену в гостиной.
Впоследствии картина была подарена и украшала офис фирмы Gramophone. Когда возникла потребность в брендирование продукции – граммофонных пластинок, из-за отсутствия идей, было принято решение использовать именно это изображение. Кстати, в сильно стилизованном виде оно используется и по сей день.
Антонина Софронова 20-е
В 20 года, бурный рост промышленности стимулирует развитие айдентики. Впервые знак перестаёт выполнять функцию украшения предмета и становится элементом коммуникации. Знаки расстаются со своей повышенной декоративность, упрощаются, начинают тяготеть к обобщённому пятновому решению.
Окончательное формирование айдентики, как отдельной проектной дисциплины произошло сразу после II мировой войны. Европа бурно развивалась, осваивая американские инвестиции и отстраиваясь. Рынку было нужно много «быстрого и недорогого дизайна». Интернациональный типографический стиль, известный как швейцарская школа типографики родился в Швейцарии в 1950-60 х гг. первым дал ответы на запросы глобального рынка. Отличительными признаками швейцарской школы стали минимализм художественных средств, сетка, использование гротескных шрифтов, в первую очередь Гельветики и глубокий символизм.
Мюллер Брокман 60-е
В 60-70-е годы “брызги швейцарской школы дизайна стали перелетать через железный занавес”. В основном благодаря монографии Йозефа Мюллера-Брокмана «Модульные системы в графическом дизайне. Пособие для графиков и типографов», которое было контрабандой привезено в СССР и переведено энтузиастами дизайна на русский. С тех пор, метод швейцарского минимализма и осмысленное использование его приёмов стало синонимом мастерства в профессии советского да и постсоветского дизайнера-графика.
Истории и типологии товарного знака я посвятил не менее 3-х лекционных часов в рамках своейсорокадневной онлай школы Айдентика, на которой, я обучаю молодых людей проектным технологиям, отработанным мной более чем за 20 лет работы руководителем дизайн студии.
Оторвитесь от этого текста на секунду, зажмурьтесь, постарайтесь вспомнить, как выглядят знакомые вам знаки, что вы вспомнили в первую очередь? Apple, Мерседес, Peugeot, Burberry, Кола, Макдоналдс, Единая Россия, Camel?
Согласитесь, образы брендов прошиты в нашей памяти намертво, несмотря на то, что мы не прилагали к запоминанию никаких усилий. Мы, возможно, не сможем их нарисовать, но помним их во всех мельчайших деталях и даже в цвете.
Существует целый арсенал профессиональных приёмов, как сделать так, чтобы знак “ввинчивался” в наше сознание как шуруп и там надолго оставался. Для получения эффекта запоминаемости и узнаваемости профессионалы пользуются разными приёмами означения. Вот появилось новое, и не всем, подозреваю, понятное слово.
«Означение» – это процесс перевода актуально-значимой информации, смысла, в конкретную знаковую форму.
Я обязательно расскажу о способах и алгоритмах означения в следующих постах, а пока хочу закончить с типологией знака.
ТИПОЛОГИЯ ЗНАКА
Классический, или шрифтовой знакпоявился еще в середине XIX века в британском книгопечатном искусстве. Основой уникального знака становился какой-либо шрифт. Создание такого знака предполагает ручную прорисовку отдельных букв создаваемого оригинального шрифта, эта технология и по сию называется леттерингом.
Символьный знакпоявился в начале ХVIII века в Голландии, когда случился бум производства луковичных растений и каждый фермер, маркировал свою продукцию рисунком цветка, на котором он специализировался. На данный момент существует 2 вида символьных знаков — это конкретный и абстрактный типы. Символьные знаки могут содержать в своей основе либо реальное изображение кого то или чего то, либо быть совершенно абстрактными, не отсылать к какому то конкретному образу, вещи, или зверю. Исходя из степени абстрактности они разделяются на знаки конкретного и абстрактного типа. Пример: крокодильчик Lacoste – конкретный, а «сабля» Nike –абстрактная.
Синтетический знак появился в начале ХХ века в Германии, и связан он с ростом производства военной техники. Считается, что именно в Германии начали впервые сочетать буквы и символы в логотипе. Это наиболее распространенный способ формирования логотипа в дизайнерской практике. Изображение сливается с логотипом, составляя с ним неразрывную композицию.
ФОРМООБРАЗОВАНИЕ В АЙДЕНТИКЕ
Знак в первую очередь – это форма. Форма – это то, что мы оцениваем сначала, погружение в содержание знака происходит спустя некоторое время. С точки зрения формообразования и согласно классификации профессора Серова знаки бывают:
Плоскостные не расчленённые
Линейные равнонажимные
Линейные разнонажимные
Псевдообъёмные
Зачем дизайнеру все эти мудрёные классификации? Скорее всего незачем, однако…
Недавно я, с целью донести информацию до студентов в наиболее усвояемом виде, сделал простенькую таблицу, где по оси «Х» располагались типы знаков – шрифтовой, символьный, синтетический, а по оси «Y» способы их формообразования – плоскостной, линейный, псевдообъёмный и т.д. Так вот, все «качественные» знаки из моей коллекции, собираемые годами, относящиеся к разным временам и школам, абсолютно вписывались в эту таблицу, их можно было описать посредством комбинации 3 типов и 4 способов формообразования. Некоторое количество знаков, которые у меня хранились в папочке «странное», как примеры экстравагантных постмодернистских экспериментов, подлежавших анализу и осмыслению, в данную таблицу не встали, их невозможно было описать через вышеприведённые характеристики, они попали в столбец «зона творческого эксперимента». По завершении процедуры, я сделал вывод, что, скорее всего «странные» знаки из моей коллекции знаками, с маркетинговой точки зрения, не являются, и с облегчением снёс их за ненадобностью в корзину. Прошу не заподозрить меня в ханжестве и отсутствии толерантности к новому и экспериментальному. Чистый маркетинг, ничего личного.
О способах означения, о содержательной стороне айдентики, о том, как “зашивать” в знак определённый месседж, как, в конце концов, сделать чтобы ваш фирменный стиль “выглядел на миллион”, я буду подробно рассказывать на своей сорокадневной онлай школе Айдентика. Разумеется, буду учить и “ручками работать “. Клац по ссылке!
Статья об одном из отцов современной айдентики и фрагменты книги американского дизайнера Пола Ренда
На днях закончилась летняя онлайн школа “Айдентика”, стартовавшая 27 июля и продолжавшаяся чуть более 5 недель. Вообще, соблазнить людей учиться летом – это нужно было обладать даром соблазнителя… Однако, с десяток молодых, неравнодушных к графическому дизайну людей, всё таки собрался. География как всегда несколько удивила, но и порадовала: Россия, Белоруссия, Эстония и Германия. Школа “Айдентика” проводится уже не первый год, а с этого года она стала сезонной, стартующей 4 раза в году, зимой, летом, осенью и весной.
Школа ставит перед собой цель, за максимально короткое время качественно обучить как дизайнеров, так и людей только присматривающихся профессии, технологиям создания знака, логотипа, а так же проектирования и презентации фирменного стиля. Подробнее о школе читать здесь
В этот раз мы поменяли вебинарную платформу, и перекрестясь, решили испробовать что то новое. VKlife Offline – бесплатная платформа Контакта превзошла наши ожидания. Со сменой платформы прекратилась выматывающая борьба с “железом” и все участники школы стали получали контент без сбоев и нервотрёпки. Спасибо Контакту!
Школа Айдентика – это 20% теории и 80 % практики. Теоретическую часть представляли собой 5 лекций-вебинаров, общей продолжительностью 12-13 часов. Вебинары были посвящены истории корпоративного фирменного стиля, типологии и семантике знака, потребительской психологии и многому другому, без знания и понимания чего не мыслима работа дизайнера – графика. Летняя школа отличалась от предыдущих тем, что мы ввели отдельный учебный модуль по алгоритму поведения специалиста на рынке дизайна, поиску и удержанию заказчика, по тем вопросам, которые не имеют прямого отношения к проектированию знака и логотипа, но без ответа на которые жизнь молодого специалиста превращается в “выживание в дизайне”.
Так как целью школы было научить работать не только «ручками» но и головой, мы начали с пропедевтики — абстрактных заданий, способствующих развитию у студента навыков визуального представления информации, или по-умному — «навыков превращения вербального сообщения в знак-символ». В этот раз заданием было сделать знак-символ книжного, или кино героя. Посмотрите на картинки ниже и постарайтесь угадать кто есть кто. По моему вполне узнаваемо)
Размявшись и достаточно «разогрев» воображение пропедевтикой, мы приступили к основному учебному заданию — созданию базовых элементов фирменного стиля — логотипу сети магазинов фермерской еды (не существующий бренд, придуманный под учебную задачу). На выбор давалось несколько названий: Оrganik Boom, Natur Foods и Ferma Club. Для реализации этой задачи, ученикам пришлось пошагово пройти все ступеньки проектной процедуры от предпроектного исследования — Data Mining, через Mind Map и Mood Board (интеллектуальная и ассоциативная карты) и в конечном итоге, выйти на концепцию знака.
В процессе работы, много вопросов у учеников возникло в связи с проблемой колористики и типографики. Как выбрать фирменный шрифт, какого цвета должен быть знак и должен ли у него быть вообще цвет? Пришлось организовать внеплановую лекцию… В конечном итоге справились и с этим, о чём можно судить по работам участников. Когда все базовые элементы фирменного стиля были готовы, мы перешли к созданию презентационного альбома — гадлайна. Созданная в векторе графика «натягивалась» на мокапы и тут открылось бесконечное пространство для импровизаций и экспериментов.
Для тех кто не в курсе: мокап (mockup) — это макет продукта, на который автор «натягивает» созданную векторную графику. Одно дело, когда смотришь на знак и логотип живущий в белом, абстрактном пространстве монитора, и совсем другое, когда тот же логотип преподносится на реальной поверхности.
Посмотрите некоторые работы участников. Не знаю, как вам, но я, как профессиональный учитель дизайна вполне доволен результатами. С учётом того, что большая часть студентов никогда не разрабатывала фирменный стиль, не проектировала знак, не верстала гайдлайн — результат вполне достойный. Желаю творческих успехов на пути самореализации в дизайне и благодарю всех участников летней онлайн школы Айдентика за ударный труд. А труд, без преувеличения был ударным. Изучить за 5 недель то, чему в столичном вузе учат 2 семестра… Ученики писали:
Узнать о следующей, осенней школе, можно пройдя по этой ссылке
Кстати, кому интересно, ниже – работы учеников предыдущего, весеннего потока. Тема была – “Рыбный ресторан Fishka”. Предметом гордости для меня является то, что несмотря на различие состава участников, их стартовую подготовку, географию, пол, возраст и т.д., уровень итоговых работ остаётся стабильно высоким. Ну, разумеется с учётом того, что фирменный стиль, который проектируют ученики, для большинства является первой Айдентикой в их творческой биографии.
Всем творческих успехов. И ДЕЛАЙТЕ ДИЗАЙН!
Кстати, мы начали набор на следующую, осеннюю школу. Все подробности под зелёной кнопкой. Жми!)))
Мир знаков – это мир параллельный реальному. Зачем людям понадобилось создавать параллельную реальность? В чём необходимость заменять слова, идеи и предметы их символьными суррогатами? Секрет кроется в том, что символ, или знак, в первую очередь делает сообщение, зашифрованное в нём универсальным, легко прочитываемым вне зависимости от языка, культурной подготовленности и пола реципиента – получателя сообщения. Прелесть умных знаков в том, что они способны «работать» даже при тех обстоятельствах, когда мало кому понятно их происхождение и их смысловое устройство. Это свойство знаков я называю «универсальностью». Подробнее, о том, что такое «умный знак» и как сделать его умным, читайте в моей прошлогодней статье.
Вторым, не менее важным обстоятельством того, что знаки и символы занимают в нашей жизни столь важное место, является та особенность мозга, что картинку мы осваиваем значительно быстрее, чем текст. При контакте со знаком, до нас как бы «быстрее доходит». Это свойство знаков я называю «оперативностью». Профессионально занимаясь айдентикой последние лет 20, я люблю время от времени покопаться в семантике того или иного исторического знака или логотипа, и сейчас хочу поделиться результатами одной из своих раскопок.
Все знают «пацифик» — символ мира в виде круга и стилизованной куриной лапки внутри. Этот значок растиражирован максимально широко и до сих пор весьма популярен в молодёжной неформальной среде. Он понятен практически всем. Типа – «я весь такой против войны». Но что именно изображено — мало кто знает. Вот вы знаете? Расхожие версии, что это стилизованное изображение перечеркнутой ракеты, или сломанного креста – неверные…
Пацифик на самом деле – это закодированные буквы N и D — Nuclear disarmament (ядерное разоружение), основа кода — семафорная азбука, используемая во флоте. Знак был создан в 1966 году британским дизайнером и художником Геральдом Холтомом (1914 – 1985 г.) для кампании за ядерное разоружение (CND). Холтом делится в своих воспоминаниях, что эскизы были представлены на первом заседании Лондонского CND. Первый значок на бумаге, по словам дизайнера, представлял из себя белый круг внутри черного квадрата, затем были испробованы различные версии христианского креста в круге. Однако крест, у молодых английских пацифистов вызывал много отрицательных ассоциаций. Во-первых с крестоносцами и крестовыми походами, во вторых – с боевыми крестами и медалями второй мировой. В конце концов, родился эскиз в форме сигнала семафора и букв N и D. Кроме этого, единомышленники Холтома разглядели в знаке жест отчаяния – человечка с опущенными руками на фоне земного шара, что тоже было, как говорится, «в кассу».
82-летний Чермаев создал сотни узнаваемых логотипов для множества компаний, включая PanAm, MoMA, Showtime, Harper Collins, Shinsegae, U.S. Bicentennial. Он проводил бесчисленное количество выставок и изготовлял афиши практически для каждого музея в Нью-Йорке.
Его фирма Chermayeff & Geismar разработала такие легендарные логотипы, как: National Geographic, NBC, PBS, Chase, Mobil. По Нью-Йорку невозможно пройти и несколько метров, не натолкнувшись на логотип, созданный Чермаевым.
ФРАГМЕНТЫ И ЦЕЛОСТНОСТЬ
Однако его детство не было радужным. Его отец Сергей Чермаев бежал с Кавказа от большевистской революции в Англию. В 1940 г. во время Второй мировой войны, не желая пережить ещё большие потрясения, он решил, что лучше уехать из Англии в безопасное место.
Семья переехала сначала в Канаду, а полгода спустя ― в США. Ивану Чермаеву в то время было 8 лет, а его младшему брату ― пять лет. Когда он приезжает в Великобританию, легко переходит на английский с британским акцентом.
Чермаев отец свободно владел пятью языками, ездил по всей Америке и работал приглашённым лектором и преподавателем архитектуры.
В результате Чермаев сын сменил 24 школы. Он учился в Чикаго, Сан-Франциско, Нью-Орлеане, Пенсильвании и других местах, которые уже не помнит. Иногда он учился в одной школе только две недели.
«Это было очень тяжело, ― говорит он, ― у меня не было друзей в детстве».
В детстве ему ничего не оставалось, как адаптироваться к быстрым переменам ― непрекращающемуся потоку новых лиц и мест. В конце концов его отец стал профессором архитектуры в Нью-Йорке, потом президентом института дизайна в Чикаго, а затем профессором в Гарвардском и Йельском университете. Иван Чермаев учился во всех этих заведениях.
Он отличался независимым подходом к образованию. Поступив в Гарвард, он пришёл к своему декану Вилбуру Бендеру и сказал, что хочет сам выбирать своих профессоров (например, Питирима Сорокина, американского социолога российского происхождения), а не посещать обязательные лекции. Кроме того, он собирается покинуть университет через два года. Он сказал Бендеру: «Я не собираюсь заканчивать Гарвард, меня не интересует диплом, я хочу научиться дизайну».
Том Гейзмер и Иван Чермаев в своём офисе в конце 60-х. На заднем плане созданная Гейзмером афиша для выставки американской графики, которая проводилась в Советском Союзе, и плакаты для американского павильона для Всемирной выставке в Монреале .
Бендер впервые услышал о графическом дизайне как учебном предмете ― в то время эта отрасль только зарождалась, но он выполнил просьбу Чермаева.
После обучения в Гарварде и институте дизайна в Чикаго он отправился учиться в Йельский университет. Факультет графического дизайна был только что основан и не имел постоянного преподавательского состава. Поэтому преподаватели всё время менялись.
Там читали лекции лучшие фотографы и дизайнеры из Нью-Йорка, включая его главного наставника ведущего американского специалиста в коммерческой графике Пола Ренда. Он был всего на 10 лет старше Чермаева.
«Он знал, как объединить элементы, чтобы придать им новый смысл. Он мог придать целостность любому проекту, который делал».
В Йельском университете Чермаев встретил своего делового партнёра Тома Гейзмера, с которым они вели бизнес около 60 лет. Они основали фирму Chermayeff & Geismar в 1958 г.
В выступлении в школе изобразительных искусств в январе 2017 года Гейзмер раскрыл секрет долговечности деловых отношений с Чермаевым. Он описал его одним словом: доверие. Он сказал, что они уважают взгляды и вкусы друг друга, а их совершенно непохожие личности хорошо дополняют друг друга.
В 2006 г. они пригласили третьего молодого партнёра Саги Хавива, и в 2013 г. изменили название своей фирмы на Chermayeff & Geismar & Haviv.
РЕШЕНИЕ ЛЮДСКИХ ПРОБЛЕМ
Процесс разработки дизайна в Chermayeff & Geismar построен на сотрудничестве, они обсуждают всё, внося изменения и уточнения.
Хотя юность Чермаева с постоянной сменой окружения была трудной, она позволила ему выработать важное качество ― тонкое восприятие различий между людьми. Это качество очень помогло ему в дальнейшей жизни, особенно в работе с клиентами.
«Есть много тонкостей, которые вы должны прояснить, — рассказывает Иван Чермаев, — что за фирма, чем она занимается, для чего, кто конкуренты, каково её будущее, какова её история, что с их точки зрения хорошо, что с их точки зрения плохо. Но клиенты не всегда правы», ― добавляет он.
Графический дизайн, по словам Чермаева, это постоянный процесс решения проблем не только с партнёрами, но и с клиентами. Создание дизайна ― это решение проблем других людей, говорит он. «Этого невозможно добиться, если не разговаривать с ними, это всё решает », ― говорит он, подчеркнув слово «всё». Поэтому перед тем как сделать первые наброски, они многое изучают. Этот процесс иногда занимает месяцы.
Чтобы создать образ компании, требуется много общения и очень острое восприятие. Если что-то упущено, компания понесёт большие убытки, когда будет менять логотип в будущем.
«Фактически мы проводим консультацию. Некоторые люди прекрасно разбираются в бизнесе, но не очень хорошо понимают, как общаться при помощи визуального языка».
Чермаев и его партнёры консультируют своих клиентов, а также клиентов своих клиентов. «Графические дизайнеры знают, как отбросить ненужное, чтобы создать нечто убедительное и простое, которое будет понятно простым людям», ― объясняет Чермаев.
После исследования всех вопросов, создания эскизов, они всегда предлагают клиенту три-пять вариантов, и объясняют преимущества каждого.
«Вы должны объяснить свой дизайн так, чтобы это звучало логично… Клиент должен быть уверен, что вы сами верите в то, что делаете», ― говорит Чермаев.
Одна из причин, почему Чермаев так любит свою работу ― это постоянный процесс обучения.
У каждого клиента специфические потребности и проблемы, которые необходимо решить при формировании образа и эмблемы фирмы.
«Все очень разные — вот, что делает эту работу захватывающей… Мне даже не нужно платить учителям. Наоборот, платят мне — а я учусь», ― говорит он, улыбаясь.
КАК СОЗДАТЬ БЕССМЕРТНЫЙ ЛОГОТИП?
Мудрость, приобретённая в течение жизни, помогла ему понять, как создать хороший бренд.
«Он должен быть универсальным, но не терять своего лица», ― говорит он.
«Узнаваемые детали должны быть однозначными и простыми, но они также должны быть оригинальными, ― поясняет он, ― почти всё, что мы создали, оказалось долговечным».
Фирма Chermayeff & Geismar разработала свыше 600 логотипов. Наверное, самый знаменитый из них ― Mobil Oil. Даже после того, как Exxon приобрёл компанию, логотип Mobil остался на 50 000 бензоколонках в США и ещё на 50 000 за пределами Америки.
Он говорит, что логотип Mobil эффективен, «потому что он простой, и люди узнают его, даже когда едут со скоростью 90 км/ч по магистрали».
Фирма также сделала редизайн знаменитого логотипа телекомпания NBC в виде хвоста павлина. Он был создан, когда появилось цветное телевидение. Изначально у него было не шесть перьев, как сейчас, а больше. Чермаев говорит, что эта эмблема ― пример изначально хорошей идеи, но нуждавшейся в улучшении.
Чермаев убедил авиакомпанию Pan American World Airways сократить свой логотип до PanAm. Каждая дополнительная буква в логотипе на билетах обошлась бы компании в $50.
«Если бы они потом решили изменить логотип, это обошлось бы им в десятки миллионов долларов. Но я помог им сэкономить сотни миллионов долларов в долгосрочной перспективе», ― говорит он.
Несмотря на всю гибкость и открытость идеям, он жестко отстаивает свои концепции: «Я не прислушиваюсь к людям, когда они говорят о вещах, в которых я разбираюсь лучше, чем они».
«В нашем деле важнее понимать, чего нельзя делать, чем знать, что нужно сделать», ― объясняет он.
ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Чермаев преподавал графический дизайн в школе дизайна Парсонс, а в настоящее время он уже более 40 лет преподаёт в школе изобразительных искусств (SVA). Это одна из первых школ дизайна в Америке. По мнению Чермаева, «это лучшая школа дизайна в стране». Последние два года SVA отбирает лучших студентов для класса по дизайну у Chermayeff & Geismar & Haviv. Каждый понедельник 12 студентов приходят в фирму и осваивают все аспекты создания айдентики, учатся работе с клиентами.
Чермаев объясняет своим студентам, что они должны иметь ясное представление о том, что делают, и налаживать успешную коммуникацию.
«Я стараюсь иногда заставить их остановиться и поразмыслить».
СКОРОСТЬ РАБОТЫ И ЭФФЕКТИВНОСТЬ
В небольшом офисе Чермаева в Манхэттене множество книг на разных языках, кипы листов цветной бумаги, ручки, карандаши для эскизов. И ни одного компьютера.
Офис выглядит, как творческая мастерская посреди мегаполиса: «Я не позволяю никому что-то убирать, потому что потом я ничего не смогу найти. Я знаю, где лежит каждый листочек».
«Я не прикасаюсь к компьютерам, ― говорит он. У него вообще нет компьютера. — Нет, я никогда не работал с ними ― они слишком медленные». А ещё у него нет мобильного телефона: «У меня нет никаких кнопок».
Одна из причин, почему он не любит кнопки, состоит в том, что молодое поколение, выросшее с кнопками, работает на этих устройствах очень быстро. «Не хотелось бы выглядеть самым неумелым человеком в своей собственной фирме», ― говорит он.
Но молодёжь не может сравниться с ним, когда речь заходит об эскизах.
«Я могу сказать: сдвиньте это вправо, а это ― влево, поверните на 10 градусов, сделайте это и сделайте то». Потом я отхожу, возвращаюсь, смотрю, что они сделали, и снова меняю, ― рассказывает он с усмешкой. ― На самом деле я работаю очень быстро».
